Тройки выстроились перед капитаном. Олешинский повторяет задание, подчеркивает важность операции.
— После этой операции враг непременно усилит действия против партизан. Наш лагерь ночью перебазируется на новое место. Координаты вам сообщат. А сейчас прошу еще раз проверить готовность к выполнению задания.
Баранов вышел вперед. Партизаны внимательно слушают ею. Гейдук старательно складывает в брезентовую сумку бруски взрывчатки. Ее нужно запаковать так, чтобы на месте не было ни секунды задержки.
Баранов не знает чешского языка, инструктирует жестами. Они у него выразительны и понятны, как понятны оркестрантам движения дирижерской палочки.
Иван Володарев наблюдает за этими сборами, и ему приходит в голову мысль, что в соединении нужно создать специальную партизанскую диверсионную школу. Ведь минерное дело имеет свои тонкости, и на скорую руку изучать его не годится.
Олешинскому понравилась мысль начштаба, он даже подсказал, где найти для школы наиболее подходящее место. В густой зелени недалеко от Велькой Бабы, в стороне от дороги стоит забытое, разваленное здание, обнесенное высокой каменной оградой. Чехи называют его Каменной крепостью. Когда-то немцы наведывались туда, а теперь носа не показывают. Место действительно было подходящее, и вскоре в школе начались занятия…
Поздно вечером пришли Виктор с Индрой Матисовым. Пришли не с пустыми руками: в бидоне — сметана, в мешке — хлеб.
— Что-то не по деньгам снабжаете, — Олешинский сурово смотрит на хлопцев. — У Матисовой покупали?
Виктор вспотел, тяжело дышит, молчит. За него отвечает Индра:
— Мы тут ни при чем, товарищ капитан, это наш староста и мой отец постарались.
Ужин окончился быстро.
Короткое прощание — и тройки оставляют лагерь. Через некоторое время и весь лесной отряд отправляется в глубь леса. Индра тоже идет за партизанами, он единственный на всю Буковую будет знать новое место расположения лагеря.
Прошел час. Партизаны осторожно пробираются мимо голых колючих кустов. Впереди Олешинский и Володарев. С горы видно, как вдали тревожным сном дремлет Малая Буковая. Село остается все дальше и дальше. Вокруг тишина. В лесу пахнет влагой и молодой травой. Темень. Кажется, будто какой-то могущественный союзник партизан погасил звезды или укрыл их чем-то черным, чтобы свет не выдавал народных мстителей.
Холодные иголки колют щеки, цепляются за одежду. Вдруг вдали вспыхнул свет. Сигнал!.. Олешинский остановил лошадей.
Все в тревожном ожидании. Сонное эхо доносит один, а потом еще два глухих взрыва — и в то же время желтым пламенем полыхнул горизонт. На верхушках деревьев отразилось мелькание яркого марева.