Охранник что-то шепнул появившейся медсестре. Та, с нескрываемым ужасом рассматривая Ларису, стянула с себя зеленую робу.
— Не ходите туда, — промямлила, помогая Ларисе вдеть руки в задом наперед надеваемую одежду.
Лариса решительно открыла дверь. И остановилась на пороге.
— Он без сознания? — удивленно обернулась к охранникам.
— Ну да, я же говорю…
Лариса растерянно посмотрела туда, где, окутанный бесчисленными проводами, проводочками, трубочками, на высокой реанимационной кровати лежал Стрелецкий. Но все же после некоторых колебаний шагнула через порог. Опасаясь смотреть Косте в лицо, глянула на мерцающую зеленую кривую прибора.
«Зачем я пришла? Что я хочу ему сказать? Пусть он только выживет. Пусть только останется в живых».
Услышав за спиной шорох, Лариса резко обернулась. Врач молча подошел к ней, взял за плечи, повел к двери.
— Вам тут совершенно нечего делать, — сказал врач уже в коридоре, — всем необходимым он обеспечен. — И, не дожидаясь вопроса, добавил: — Состояние крайне тяжелое, но надежда есть.
Лариса кивнула.
— Идите домой, — сказал врач.
Лариса покачала головой.
— Я не могу вас здесь оставить, — настаивал доктор.
— Можете, — неожиданно для себя твердо проговорила Лариса, — я с медсестрой подежурю. Ничего не случится. — И кивнула на охранников: — Ребята меня знают.
— Да при чем здесь ваши «ребята»? — разозлился врач. — Тут уголовный розыск уже был.
— Наплевать на уголовный розыск, — жестко сказала Лариса, — они, дай Бог, теперь только утром появятся.
— Да что вы тут делать-то будете? — заспорил доктор. — Ему ничего не нужно. Идите домой.
— Мне некуда идти. — Лариса подняла на врача серьезные глаза. — Идти мне некуда.
Доктор секунду поколебался, потом махнул рукой:
— Оставайтесь. Бахилы наденьте. Тут — вам реанимация, а не проходной двор.
Молоденькая медсестра была рада скоротать ночное дежурство с неожиданной гостьей. Медсестру звали Наташей, она была хрупкой, хорошенькой, двадцатилетней. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Я составляла себе гороскоп у настоящего астролога, — щебетала она, наливая себе и Ларисе кофе, — мне сказали, что я никогда не выйду замуж, что у меня Сатурн в седьмом доме.
— Как астролога зовут?
— Владимир Прямых.
— Хороший парень, — усмехнулась Лариса.
— Вы его знаете?
— Мы когда-то вместе учились астрологии.
— Так вы астролог!
— Немножко.
Лариса привыкла к тому, что всегда и везде к ней обращаются с вопросами, касающимися астрологии. В начале своей карьеры она принимала вопросы эти всерьез — отвечала подробно, добросовестно. Потом поняла, что в таких досужих беседах люди на самом деле не хотят услышать ничего обстоятельного, а просто, как на мартышку в зоопарке, желают поглазеть на живого астролога. То есть, конечно, все хотели походя, между прочим решить свои проблемы и разузнать будущее. Но сказанное таким образом всегда обесценивается доступностью. К тому же люди редко правильно формулируют то, что их и вправду волнует, они кокетничают сами с собой и с Ларисой, придумывая себе несуществующие жизненные трудности, стараясь показаться удачливее, счастливее, храбрее. Лариса машинально, не переставая думать о своем, учтиво склонила голову.