— Глупости, — обратился Агольцов к Косуле с надеждой.
— Астрология, — послышался ровный голос Виктора Сергеевича, — может, и чепуха. Но факт остается фактом: человечка-то плохого ты, Юра, мне подвел. Я в астрологии не силен, но увидел в бумагах его сразу. Сколько людей могут родиться первого августа тысяча девятьсот пятьдесят шестого года? Правильно, сколько угодно. Но сколько из них мне долг не отдают? Да, редкое совпадение. И ты, Юра, оказывается, его уже давно пасешь. Во всяком случае, бумажка-то на него еще когда составлена. След ты, Юра, оставил, прозевал. А сегодня мне голову морочишь, что тебе о нем трудно справки навести, потому что он, дескать, закрытый больно и у тебя мало времени. Нехорошо, Юра. Ой как нехорошо. За год-то с лишним поди навел справки. Ты же знаешь, Юра, что бывает с теми, кто чужую долю крысит.
— Я? Твою долю? Крысил? — довольно натурально возмутился Агольцов. — Витя, Витя! Кому ты веришь, Витя? Да ее, — Юра ткнул пальцем в Верещагину, — подставили тебе. Подставили! Те, кто нас поссорить хочет. Разделяй и властвуй, Витя! Разделяй и властвуй!
Слава посмотрел на Виктора Косулю и понял, что для него вопрос был уже давно решен. Ну а Агольцов… Агольцов и так все прекрасно знал. К чему весь этот спектакль?
— Виктор Сергеевич, может быть, мы отпустим даму? — подал голос Кудряшов.
— Мы так не договаривались. — Юра посмотрел на него в упор.
— Это верно, — без заминки согласился Слава, — договаривались мы не о том. Но ведь одно другому не мешает. — И миролюбиво улыбнулся. — Что бы там женщина ни натворила — мужчинам лучше договариваться между собой.
Словно из-под земли неслышно появился слонообразный охранник.
— Валера, — сказал ему хозяин, — Ларису Павловну до дома сопроводи. Или куда она сама захочет направиться. Посмотри там, — кивнул лениво в сторону Агольцова, — чтобы все хорошо было.
— Я дождусь Вячеслава Степановича, — растерялась Верещагина.
Косуля встретился взглядом с Кудряшовым и развел руками: мол, не слушается, что я могу?
— Поезжай, Лариса. Лариса Павловна, — поправился Слава.
Верещагина колебалась.
— С вашим другом, — развеял ее сомнения Косуля, — ничего не случится.
Лариса стояла в нерешительности, внимательно вглядываясь в лицо Косули.
— Я вам обещаю, — сказал он.
— Я одна не уйду, — настаивала Верещагина.
Агольцов в упор посмотрел на опера.
— Я хотел бы, — начал Кудряшов, — объяснить наконец свое появление здесь…
— Я примерно представляю, что вы мне можете сказать, — не дал договорить менту Косуля. — Не трудитесь. Мы тут сами разберемся. Будьте так любезны, проводите Ларису Павловну.