— Тринадцатого. А тебе не говорили, чтобы не волновался, всё прошло хорошо, без осложнений.
— Если хочешь узнать, как я не волновался, спроси ребят, они видели моё «железное спокойствие». — произнося это я улыбался, всей своей душой и поправил пепельную прядь на лбу девочки. — И как зовут нашу дочь?
— Как ты и хотел, Клара. Только, я добавила, чтобы это было уменьшительное от Кларисса.
— Какой у неё редкий цвет волос, наверное даже более редкий чем у её мамы.
— Почти угадал, — с улыбкой ответила Лина — наши генетики сказали, что этот цвет у неё получился благодаря твоим абсолютно чёрным и моим абсолютно белым волосам.
— Кстати, насчёт генетиков, как прошёл нанитный перенос? — поинтересовался одной из важнейших составляющих.
— Всё хорошо, как вы и предполагали, от основной группы отделилась часть, которая настроилась на организм ребёнка. И никаких отторжений. Они у тебя получились даже более «умные» чем ты думал. — это точно, иногда меня даже начинали терзать смутные сомнения, что они являются именно моим созданием. Но пока не было ни одного плохого инцидента связанного с ними, я не переживал по поводу своих сомнений слишком сильно.
А в апреле две тысячи двадцать второго, случилось то, чего я ожидал с того момента как впервые увидел их взгляд направленный друг на друга, поженились Фёдор и Юрико.
В феврале двадцать шестого года почти все СМИ облетел снимок сделанный Майей, причём без моего ведома. На нём был я, держащий на руках Клару и мы вместе смотрели из окна моего кабинета на заснеженный Терранский парк. Снимок был со спины и спину моей почти уже пяти летней дочери, сидящей на моей руке согнутой в локте, полностью закрывали очень густые насыщенно пепельно–серые волосы, доходящие ей до поясницы. В отличии от многих, я составлял свой график так, чтобы каждый день минимум несколько часов оставалось на семью. Конечно бывали и исключения, куда–же без них, мне не удавалось быть с семьёй если я был в поездке, в которую по каким‑то причинам не смогла поехать Каролина. Но так‑как Клара уже достаточно большая, если я ехал не один, то часто брал её с собой.
Шло время, и наша популярность среди людей прошла это испытание, к две тысячи тридцать третьему прогнозы аналитиков начали сбываться, на очередных президентских выборах «победил» стопроцентно марионеточный кандидат, которого волновали только привилегии, наличие охоты и бани для себя и своих друзей, ну и конечно наличие горячительного в этой бане. Все структуры в которых мы не разместили своих официальных наблюдателей начали распадаться ужасающими темпами, сама государственность начала становиться под большой вопрос, народу всё меньше казалась безумной идея стабильной Империи. Я начал более плотно касаться политики. Меня уже начали воспринимать как врага нынешнего президента. Кульминацией всего этого стало покушение на меня в мае тридцать пятого года, во время посещения мной недавно восстановленного «Нексусом» завода. Стрелка обнаружили ещё до моего прибытия на место, но для создания нужного эффекта, ему позволили выстрелить. Благодаря слаженной работе охраны пуля попала мне в плечо. Доказать его связь с президентом Морозовым не составило труда, так‑как во многих структурах работали Терранцы, доказательства были предоставлены. Поднялся большой шум, был проведён референдум, по итогом которого было принято решение о импичменте действующему президенту. Проведении досрочных выборов, становлении моей кандидатуры на пост главы государства и дано согласие общества на реорганизацию государственного строя. Моя инаугурация была назначена на четырнадцатое августа.