Как, ради всего святого, кровь могла попасть им в еду?! И почему остальные посетители не жаловались? Может, повар случайно порезал руку, пока готовил их блюда, и потом решил отправить их в таком виде, вместо того чтобы приготовить новые? Или он не заметил, что у него идет кровь, и понял это лишь после того, как блюда унесли, когда отзывать их было слишком поздно? Миссис Педвин вспомнила слова Филиппа Эммонса. Уезжайте. Она не могла отделаться от мысли, что кровь оказалась в их тарелках не случайно. И что это связано с собачьим зародышем в туалете.
Слишком много здесь крови.
Если это попытка нагнать на нее страху, то люди, стоявшие за этой нелепой выходкой, сильно просчитались. Чем больше Глория думала об этом, тем сильнее вскипала в ней злость. И когда она осознала тот факт, что ее опозорили перед всем рестораном, что ей пришлось бежать через весь зал и блевать в туалете — то просто рассвирепела.
Не на ту напали!
Женщина выпрямилась и взглянула на себя в зеркало. Решимость в собственных глазах пришлась ей по душе. Она вернулась в зал и оглядела посетителей в поисках Филиппа Эммонса, но нигде его не увидела. В тамбуре она заметила лишь молодую пару и семью из четырех человек.
Возможно, Эммонсу надоело ждать, и он ушел, решив заказать еду в номер.
К тому времени, как она вернулась к столу, блюда уже унесли.
— Я велел им забрать все и приготовить заново, — сердито сообщил Ральф. — Как думаешь, что это было? Кровь? Мне показалось, что это кровь.
Глория осталась стоять.
— Официант! — крикнула она во весь голос.
Все взгляды обратились в ее сторону. К ней поспешил официант.
— Простите, пожалуйста, — начал он раболепным голосом. — Не понимаю, как такое могло случиться…
— Я хочу поговорить с администратором! — потребовала миссис Педвин.
Официант начал что-то болтать в тщетной попытке успокоить Глорию, чтобы она говорила тише. Но администратор уже услышал их и подошел. Он без конца извинялся, уверял, что больше подобного никогда не повторится и понятия не имеет, как такое могло произойти.
— Я хочу, чтобы этого повара уволили, — распорядилась Глория. — Подобное просто непростительно. Это не только нарушение санитарных норм, это еще и оскорбление человеческого достоинства.
— Понимаю, мадам.
— У нас в еде была кровь!
— Я до сих пор не пойму…
— Кровь!
— Да, мадам.
— Разумеется, я не собираюсь платить за ужин после того кошмара, который нам пришлось пережить по вашей вине.
— Конечно, — согласился администратор. — И можете не сомневаться, кто бы ни стоял за этой проделкой…
— По-моему, это серьезнее простой проделки! — заметил Ральф.