Женщина молча кивнула головой и вышла. Через несколько минут она возвратилась, поставила перед ним литровую банку молока и краюху хлеба.
— Поешь, родимый, да поспи на дорогу.
А под вечер на чердак поднялся Родион.
— Спускайся в хату, вояка, потолкуем.
За столом сидел еще один гость. Голая, как бильярдный шар, голова его покоилась на короткой, но, по всему видать, сильной шее. Могучие, не по росту плечи выдавали в незнакомце человека большой физической силы.
«Эге, брат, — подумал предатель, — тебе в руки попасть — дело не из приятных».
У гостя было пожилое, испещренное густой сеткой морщин лицо, а глаза молодые, чуть хитроватые.
— Семен Рубан, — отрекомендовал себя «старший лейтенант».
— Худой, — серьезно представился гость.
— Худой, говорите? Ну и ну, конспираторы.
— Присаживайтесь к столу, балагурить особенно некогда, — сухо оборвал Худой.
На чистой скатерти появилась тарелка с огурцами, сковорода с картошкой, густо присыпанной луком, бутылка настойки.
Худой разлил содержимое бутылки по стаканам. Выпили, молча закусили. Потом Худой придвинулся к собеседнику.
— А теперь, мил человек, расскажи, кто ты, откуда, куда путь держишь?
В ответ на протестующий жест быстро прижал его руку к столу.
М Не горячись, голубчик. Если ты умный человек, поймешь, зла мы тебе не желаем. Не для того Родион рисковал головой, тебя спасая, чтобы сейчас предать. Нина лечила тебя тоже не для того. Да и хозяюшка наша не для виселицы тебя около месяца поила, кормила.
— Это верно, — согласился «Рубан», — для виселицы не спасают. А история моя, собственно, обыкновенная! Закончил в свое время железнодорожный институт. Работал сначала на севере, потом перевели в управление железной дороги в Днепропетровск." Началась война, присвоили звание -и на фронт. Под Новоград-Волынским ранили. Очнулся уже у немцев. Отправили в концлагерь, километрах в сорока отсюда. Что такое немецкий концлагерь, представление имеете? Ну вот, подобралось нас пять человек посмелей и удрали. Конечно, не все гак просто, как я рассказал, но я вкратце. Сначала пробирались все вместе, потом решили разойтись, поодиночке легче. Плохо, что на пятерых только у одного автомат был. Это наследство от того немца, которого мы в лагере прикончили. А тут этот фриц на дороге подвернулся. Думал, отберу оружие без шума, да вот не вышло.
— Ты член партии?
— Да.
— Куда дел партбилет?
Я взводом в штурмовой группе командовал. Перед боем партийные документы комиссару полка сдал.- И он назвал фамилию командира полка и комиссара, номера полка и дивизии.
— Что же дальше думаешь делать? До фронта-то далеко, не дойдешь, пожалуй.