В своем подразделении Арджун обнаружил четкую схему дезертирства: почти все исчезнувшие солдаты были профессионалами, ни один рекрут с плантаций не сбежал. Это его озадачило, пока Кишан Сингх не объяснил причины. Профессиональные солдаты знали, что сражаются со своими родными и соседями, знали, что если их победят, то обойдутся с ними сурово.
Арджун понимал, что рабочие плантаций тоже это знали. Знали, кем были профессиональные солдаты и из какого класса они вышли, точно понимали, как работает их мозг и почему они дезертируют. Каждый раз, когда исчезало еще несколько "профессионалов", Арджун видел в их глазах глубочайшее презрение и знал, что между собой рабочие с плантаций смеются над той изнеженной жизнью, к которой привыкли военные, над тем, как их откармливали колониальные хозяева. Рекруты с плантаций, похоже, наконец признали, что они ведут не то же сражение, что профессиональные военные, некоторым образом они дрались на другой войне.
Не все рекруты с плантаций говорили на хиндустани, Арджун часто испытывал трудности в общении с ними. Лишь с одним солдатом Арджун мог разговаривать без проблем, его звали Раджан - худой и крепкий человек, состоящий, похоже, только из мускулов и костей, с покрасневшими глазами и густыми усами. Арджун завербовал его лично, в Сангеи-Паттани. В то время он раздумывал, окажется ли Раджан пригодным, но вступив в армию, Раджан стал другим человеком: тренировки его трансформировали. Он развил в себе способности к военному делу и стал пользоваться самым большим авторитетом среди рекрутов с плантаций.
Однажды, переходя через мост, Раджан спросил Арджуна, в какой стороне находится Индия. Арджун показал - на западе. Раджан долго стоял, всматриваясь в этом направлении, его примеру последовали многие.
- Ты когда-нибудь был в Индии? - спросил Арджун.
- Нет, сэр, - покачал головой Раджан.
- Какая она, как ты думаешь?
Раджан пожал плечами. Он не знал и в общем-то ему было всё равно. Достаточно было и того, что она существует.
Позже Арджун выяснил, что Раджан родился в Малайе, его знания об Индии проистекали лишь из историй, которые рассказывали родители. То же самое относилось ко всем работникам плантаций: они сражались за страну, которую никогда не видели, страну, которая отвергла их родителей и порвала все связи с ними. Это делало их пыл еще более удивительным. Почему? Что ими движет?
В их жизни было много такого, о чем Арджун не знал и не мог догадаться - как они говорили о "рабстве", например, всегда используя английское слово. Поначалу Арджун подумал, что они вольно используют этот термин, как метафору - в конце концов, фактически они не были рабами, Раджан знал это так же хорошо, как и Арджун. Но что тогда они имели в виду? Что для них значило - быть рабами? Когда Арджун задавал этот вопрос, Раджан всегда отвечал уклончиво. Он начинал говорить о той работе, которую они выполняли на плантации: все действия постоянно находились под присмотром, тщательно регламентировались - сколько унций удобрения и как именно класть в отверстия шириной ровно столько-то. Это превращает не в животное, сказал Раджан, нет, потому что даже животные могут действовать, не подчиняясь инстинктам. Это превращает в машину: у человека обирают разум и заменяют его часовым механизмом. Всё лучше, чем это.