Энтони поклонился и ударился лбом о дверной косяк.
- Вы неправильно меня поняли, донья Хуста, - пробормотал он, припоминая имя, которое произнес чуть раньше Ихинио Самора. - Я не так беден, как прошлым вечером, и пришел не выпрашивать дурацкий суп. Я нашел свой бумажник и деньги в целости и сохранности, за что спасибо честности того доброго друга, что пришел со мной в качестве гостя.
Лишь тогда Хуста заметила присутствие Ихинио Саморы, и выражение ее лица смягчилось.
- С этого и нужно было начинать. Друзьям Ихинио всегда найдется место в этом доме. Но проходите, не стойте в коридоре, а то окоченеете. Такая ночка, что и не описать. Ну, хорошо у нас буржуйка есть, справимся.
Мужчины вошли в гостиную, с которой Энтони был знаком по предыдущим визитам. Керосиновая лампа над кушеткой освещала полупустую бутылку, два стакана и усыпанную крошками тарелку. За столом сидела старуха с иссохшим лицом, такая тощая и укутанная, что ее сложно было отличить от подушек и тряпок, беспорядочно набросанных на диване, чтобы скрыть его плачевное состояние. В ночной тишине было слышно, как где-то по соседству капает протекающий кран и мяукает кошка. Ихинио повесил пальто и шляпу на крючок и помог раздеться англичанину. Потом они пошли отогреваться на кушетку, пока сеньора Хуста вытаскивала из комода еще два стакана и наливала вновь прибывшим ликер.
- А теперь пойду разбужу девочку, - объявила она.
- О, не надо, если она спит, не тревожьте ее, - пробормотал Энтони упавшим голосом. - Мне не нужно... я пришел не за...
За друга вступился Ихинио:
- Оставь его в покое, Хуста. Мы просто заскочили на время, на улице опять драка.
- Проклятая политика! - буркнула тетка, снова заняла свое место на кушетке и обратилась к англичанину: - Раньше сюда приходили студенты. От них было много суеты и мало деньжат, но хоть что-то. А теперь они предпочитают драться и получать затрещины, или еще чего похуже. Короче говоря, с тех пор как начался холод и беспорядки, сюда ни единая христианская душа не заглядывала. Эта страна катится в пропасть, будь прокляты дон Нисето [7] и Ортега-и-Гассет [8].
- Они не виноваты, - оборвал ее Ихинио. И чтобы сменить тему, слегка повысив голос, обратился к старухе, поинтересовавшись ее здоровьем. Старуха, похоже, вернулась к жизни и открыла беззубый рот, словно хотела что-то сказать, но немедленно опять его закрыла и так и не произнесла ни слова.
- Простите ее, - сказала Хуста Энотони. - Донья Агапита живет в соседнем доме в одиночестве и слегка выжила из ума. Она глуха, как пробка, наполовину ослепла и у нее нет никого, кто бы о ней позаботился. Когда становится так холодно, я приглашаю ее зайти, потому что в ее квартире нет печки.