Странно, однако, мысль о том, что я могу находиться на настоящем приеме у настоящего психиатра (никаких умираний, просто слегка свихнулся, и голова моя полна глюками), эту мысль я всерьез не воспринимал. Нет. Я мог сколько угодно размышлять, рисовать себе логически обоснованные картинки, но все это не имело никакого значения. Я просто знал, что происходящее – реальность. Так же, как человек, которому приснилось, что у него вырос хвост, даже во сне удивляется, потому что даже во сне знает: хвоста у него нет.
Вот и я – знал, что все на самом деле. И зачем я сдуру огрызаться начал? Как последний идиот. Нет бы что-то умное придумать.
– Да не переживай ты, – миролюбиво посоветовал Голос, словно отвечая на мой сумбурный внутренний монолог. Впрочем, почему «словно»? Скорее всего, он действительно в курсе моих, как бы это помягче, борений. – Ты вовсе не идиот. Более того, твоя растерянность очень обыкновенна. Тут все такие. И даже еще более того. Скажу тебе, большинство еще хуже. Ты-то как раз производишь впечатление вполне разумного существа: говоришь связно, рассуждаешь, даже понимаешь что-то. Крохи, конечно, но как минимум ты можешь больше, чем основная масса тех, кто попадал ко мне «на прием».
Последние слова Голос произнес нарочито четко, так что я слегка устыдился. Все же не стоило называть это место – чем бы оно ни было – приемной психиатра. Как минимум невежливо. Не говоря уж о том, что, скорее всего, опасно.
– Извините, – невнятно пробурчал я, мечтая провалиться сквозь зем… да уж! просто провалиться на месте.
– Вот этого не советовал бы. Там, внизу, тебя точно не ждет ничего хорошего, – сообщил Голос все с той же безразличной интонацией, с какой сообщают, что осенью часто идет дождь.
«Да, – сделал я очевидный вывод, – мои мысли для Него столь же ясны, как и мои слова». Но все же не удержался от вопроса:
– А здесь – ждет?
– Если бы ты дал мне договорить, а не отвлекал непрерывно своими мыслями…
И опять ни гнева, ни раздражения, одно бесконечно равнодушное спокойствие. Но мне почему-то опять стало стыдно. Даже странно. Конечно, в меня сызмальства вдалбливали, что перебивать собеседника нехорошо, но мало ли что бывает «нехорошо». Лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал, так вроде бы? Сколько-нибудь всерьез стыдиться я перестал, кажется, еще в детском саду.
– Так вот, дорогой мой. – Я был уверен, что в этот момент мой невидимый собеседник опять ухмыльнулся. – Своим дурацким воплем ты оторвал меня от чрезвычайно интересного занятия. Я смотрел сериал о вашей там жизни.