«Чертова жизнь, — думала я, — я устала. Я так устала, что, кажется, хочу умереть…»
— Здравствуйте, — услышала я. От удивления я вытаращила глаза. Передо мной, улыбаясь необыкновенно приветливо, стоял маленький светловолосый мальчик. В руках он держал футляр для маленькой флейты — кажется, эти флейты называются пикколо. Глаза у него были странные, очень большие и зеленые, и смотрел он прямо в лицо. Такой симпатичный мальчуган… Я почувствовала, как улыбка сама рождается на моем лице.
— Здравствуй, — ответила я.
Он пошел дальше, как будто выполнил свой долг. Я смотрела ему вслед. Спина была очень тонкая и хрупкая. Отчего-то стало за него страшно. Малыш шел по враждебному миру. Каждый мог кинуть в эту незащищенную спину комок грязи. А он шел как ни в чем не бывало. Остановился на минутку, дал мне немножко сил и пошел дальше. «Спасибо», — прошептала я вслед. Он почувствовал мой взгляд, обернулся и помахал мне рукой.
Я очень устаю от своей работы. Иногда мне хочется спрятаться от внешнего мира в пещеру. Особенно сейчас. Воспоминания о Петечке и его папеньке не приносят ни радости, ни удовлетворения. Боже мой! Отчего я не уродилась все-таки бухгалтером? Отчего, Господи, ты внушил мне нездоровое желание податься в компанию Эркюлей Пуаро, Коломбо и прочих авантюристов? Хотя бы на год стоит уйти из моего бизнеса… Отдохнуть от людей, с которыми иногда так неприятно общаться, что… Впрочем, ладно.
Что это я решила разныться? В данный момент я хочу все забыть. Я лежу на диване. Мои глаза закрыты. Нет ни прыщавого Петеньки-крошки, ворующего денежки Василь Иваныча, который в свою очередь приворовывает из фирмы, в которой работает заместителем зам. зава. Нет никого из этого «дома, который построил Джек». Есть только я. Я ни у кого денег не ворую. Я головой зарабатываю и ногами. Которые сейчас, к слову сказать, похожи на свинцовые колонны. Я лежу на диване… Честное слово, это замечательная вещь… Ноги, сделавшие за день огромное количество никому не нужных шагов, теперь вытянулись на уютном диване — им хорошо… Глаза мои закрыты. Я пребываю в космическом пространстве нирваны. Мне сладко, как в детстве. О чем-то своем поет Эрик Клептон. Он вполне гармонирует с моим настроением благодушной расслабленности. Я испытываю полное удовлетворение от сознания, что я, Татьяна Иванова, никому сегодня не нужна. Просто даром никому не сдалась… Сегодня меня этот факт нисколько не расстраивает. Может быть, я вообще сегодня не имею никакого отношения к частному сыску. Может быть, меня вообще нет в этом пространстве. Я счастлива, как ребенок, прогуливающий ненавистную школу. Иногда человеку становится необходим тайм-аут — даже когда он влюблен в свое дело. А я, увы, в него влюблена. Просто сегодня у меня плохое настроение.