— Бабка глухая, ничего не слышит! Заходи так, там всегда открыто — помереть боится!
Осторожно открыв дверь, Лёлька увидела огромную комнату с лепниной на потолке и мутным от грязи арочным окном. В центре, за круглым столом, покрытым вязаной скатертью, сидела древняя старуха и раскладывала пасьянс. На старухе был синий лыжный костюм и пуховая шаль. Лёльке пришлось подойти вплотную к столу, прежде чем хозяйка обратила на неё внимание. Бесцветные глазки равнодушно скользнули по гостье взглядом. Бабка сделала приглашающий жест, указывая на ветхий стул. Лёлька уселась, а старуха снова погрузилась в пасьянс. Пришлось ждать, пока она закончит расклад.
Потом бабулька довольно резво поднялась, достала из серванта слуховой аппарат и, нацепив его, вернулась к столу.
— Здравствуйте. Я ищу Акакия Гогуа, — начала Лёлька.
— Како? Этого проходимца? — безо всякого грузинского акцента возмутилась старуха. — А ко мне зачем пожаловали?
— В телефонной книге только два человека с такой фамилией… — растолковывала Лёлька.
— Холера его разбери! — разозлилась бабка. — Знать ничего не хочу про этого разбойника. Фамилию опозорил! Гогуа всегда уважаемыми людьми были, а этот, словно не из нашего гнезда.
Старуха пустилась в сварливые воспоминания. Выходило, что Акакий приходится ей внучатым племянником, сыном Валико Гогуа. Валико, племянник покойного бабкиного мужа, с семьёй жил в Грузии, а Акакия привезли сюда к ним, чтобы выучился в технологическом институте и стал уважаемым человеком, вах! Был Како тощим и некрасивым, успехов в учебе не достиг, институт бросил. Так и уехал бы обратно в Зугдиди, но связался с компанией местных охламонов, стал качать мышцы, побрил голову и превратился в натурального бандита. Сидел в тюрьме два раза. Один — за грабеж, второй — за нанесение телесных повреждений. Позор семьи! Валико отрекся от такого сына, на порог не пускает. Анна Константиновна тоже старается с Акакием не встречаться, хотя тот регулярно приезжает поздравлять её с днем рождения и Восьмым Марта. Но бабка притворяется совсем глухой, и разговаривать с ним отказывается.
Старуха ничего не знала о семье Како, слышала только, что женился. И зачем девушке, какой бы она не была, понадобился этот выродок?
Лёлька туманно объяснила, что её дядя, живущий в другом городе, просил разыскать Акакия, друга юности.
— Эх, скажи дяде, что умер Акакий. Нет того, прежнего Како. Все равно, что умер.
Распрощавшись с продолжающей ругать на все лады непутёвого родственника бабкой, Лёлька отправилась домой, рассудив, что визит на Комсомольскую улицу лучше отложить до утра.