Несмотря на ажиотажный наплыв гостей, собиравшихся посетить соревнования по авиадартсу, Матвею достался современный однокомнатный номер, что он счёл благоприятным обстоятельством, подчёркивающим значение главного события – предложения Дивы ехать в Воронеж вместе. Правда, потом выяснилось, что номер был забронирован заранее, как и номера для всей компании, а с Дивой должен был лететь её давний приятель по имени Тарас. И хотя радость Матвея после этого известия поубавилась, он нашёл причину поднять себе тонус: если бы отношения Дивы и Тараса были более близкими (думать об этом не хотелось), она не пригласила бы Котова с собой либо вообще остановилась с Тарасом в одном номере.
Поужинали в ресторане гостиницы на первом этаже. Посидели в баре холла, заговорив о недавней трагедии, случившейся в воздушном пространстве Украины: во время военных учений, проводимых ВВС страны под надзором американских военных советников, зенитно-ракетный дивизион подо Львовом сбил свой же штурмовик Су-25, и это был далеко не единичный случай подобного рода, считая сбитый украинскими зенитчиками над Чёрным морем самолёт в две тысячи первом году и малайзийский «Боинг» в две тысячи четырнадцатом.
Матвей участие в беседе не принимал, сидел тихо, слушал, заботясь больше о своевременном реагировании на слова Дивы, но и она разговаривала мало, заметив лишь, что американцам, по сути, управлявшим Украиной, вернее, её «обломками» – ЗУНУ – Западной-украинской национальной Унией, ЦУМ – Центрально-украинской Монархией, УДА – Украинской Днепропетровской Автономией, называемой Коломойкой, и Новороссией, выгодно устраивать провокации, во всём обвиняя Россию. С две тысячи четырнадцатого года в этом вопросе ничего не изменилось, потоки лжи и грязи лились на Российскую Федерацию, информационная война продолжалась с неослабевающей силой, и самое гнусное здесь крылось в том, что европейские обыватели и националистически настроенное население Украины, зомбированное мощнейшей ультраправой пропагандой, верили в «адские намерения» российского руководства в частности и москалей вообще.
В начале десятого начали расходиться по номерам.
Мужчины расположились в двухместном люксе, женщины – в трёхкомнатном. Расходов они, судя по всему, не считали и не боялись. А их отдельное размещение – без всякой бравады и напускного лицемерия – говорило лишь о серьёзности чувств компании.
Матвей, мучимый сомнениями – пригласить ли к себе Диву или отложить беседу на утро, дошёл с ней до номера, собрался пожелать спокойной ночи и услышал: