— Как ты себя чувствуешь?
— О, ну, ты знаешь. Стыдно мне. Извини.
— Ничего.
— Кажется, я помню, как ты и отец меня купали.
Сильви смеется:
— Его это ничуть не смутило. Можно подумать, я что-то там раньше не видел!..
Декстер улыбается и морщится одновременно.
— Жасмин в порядке?
— Кажется. Да всё нормально. Всё у нее будет хорошо. Я ей сказала, что ты отравился.
— Я ей всё возмещу. Еще раз прости.
— Бывает. Только не надо никогда больше так делать, ладно?
Декстер хмыкает, точно хочет сказать: не знаю, посмотрим… Следует пауза.
— Мне пора, Сильви. А то суп подгорит.
— Тогда увидимся в субботу вечером?
— Конечно. Скажи Жасмин, что папа ее любит. И еще раз извини.
Он слышит, как она перекладывает трубку в другую руку.
— Мы любим тебя, Декстер.
— Было бы за что, — смущенно бормочет он.
— Может, и не за что. Но мы все равно тебя любим.
Спустя некоторое время он кладет трубку и идет к отцу, который сидит перед телевизором и пьет лимонад, разбавленный водой в гомеопатической пропорции. Тарелки с супом стоят на подставках с мягким низом, чтобы удобно было есть, сидя в кресле. Это новое изобретение отца, которое нагоняет на Декстера легкую тоску, прежде всего потому, что его мать никогда бы не допустила ничего подобного в доме. Суп горячий, как солнце; он обжигает его рассеченную губу. Нарезанный белый хлеб, который всегда покупает его отец, намазан маслом неумело, он раскрошился и превратился в бледно-желтое месиво. Но, как ни странно, это вкусно — толстый слой масла, тающий на языке вместе с липким супом, — и они едят и смотрят «Истендерз»[65] — еще одно недавнее папино увлечение. После титров отец кладет поднос на пол, выключает звук, поворачивается и смотрит на Декстера:
— Значит, ты намерен сделать это ежегодной традицией?
— Пока не решил.
Проходит несколько секунд; отец поворачивается к немому телеэкрану.
— Извини, — прибавляет Декстер.
— За что?
— За то, что вам пришлось меня вымыть, и…
— Да уж, не хотелось бы делать это снова. — Не включая звук, он начинает переключать каналы. — К тому же и тебе скоро придется делать то же самое для меня.
— О боже, надеюсь, не придется, — говорит Декстер. — А Кэсси не сможет?
Отец улыбается и снова поворачивается к нему:
— Что-то не хочется затевать разговор по душам. А тебе?
— И мне.
— Тогда не будем. Я просто хочу сказать, что тебе лучше попытаться жить так, как будто она по-прежнему рядом. Тебе не кажется, что так было бы лучше?
— Не знаю, получится ли у меня.
— Что ж, надо стараться. — Отец направляет пультом на телевизор. — А как, по-твоему, я живу последние десять лет? — Он наконец находит ту программу, которую искал, и устраивается в кресле удобнее. — Ага, «Билл».