— При всем при этом, я не встречаюсь с другими женщинами! И я бы точно нашёл возможность дать о себе знать! Эва! Просто позвонить мне и сказать, что ты в порядке! Чтобы, черт тебя дери, я не думал весь вечер, что тебя прибили в тёмном переулке! Потому что ты моя Эва, я должен это знать! Я должен знать, что с тобой всё в порядке! — он повысил голос, полоснув её словами.
— Я знаю. Я не права, я знаю это, — она прошептала. Сил говорить громче не было, она устала. Устала за весь этот долгий, бесконечный вечер нервотрёпок.
— Тогда зачем ты всё это делала? Зачем?
Эва протянула руку и развернула настольную лампу в другую сторону. Яркий свет, в общем полумраке кабинета, начал её раздражать.
— Чего ты добивалась?
Она видела, как вздымается его грудь при каждом вздохе, как стиснули его руки край стола.
— Чтобы…
— Ты хотела довести меня до белого каления?
— Ты… — она заикнулась, и предательская слезинка скатилась по щеке, — чтобы ты понял, что ты не прав.
— У тебя это получилось…
Она не поняла, что он имел в виду. Что именно у неё получилось: доказать что он не прав, или довести его до белого каления.
— Я сверну тебе шею… если ещё раз увижу тебя рядом с ним… или с любым другим… а ему переломаю ноги… в нескольких местах…
Она распахнула глаза, забыв про слезы, раздумывая, серьёзно он говорит или нет, потому что в его тоне не было и намёка на шутку.
— Ты бы смог?.. Смог поднять на меня руку?
— Нет, что ты… Ни за что… Ударить женщину? Нет. Никогда… Убить — да, а ударить — нет.
Она так и смотрела на него, забыв, что нужно дышать, а он смотрел на неё.
— Меня не интересует то, что было. Меня интересует то, что есть. Ты больше с ним никогда не увидишься, Эва. Никогда.
Он стер с её щеки вторую слезинку и сжал лицо в ладонях.
— Не смей. Слышишь? Не плачь… Я просто не вынесу этого… я не вынесу твоих слез. — Он, действительно, не мог выносить её слез, ни одной слезинки, он шептал, исступленно заговаривая её, выбивая из головы всякие мысли. — Если бы он вышел из машины… если бы только он вышел… я бы убил его Эва… просто убил бы… всё из-за тебя… только из- за тебя.
Он прикасался к ней губами, но это не были поцелуи… Это были легчайшие касания солёных щёк, отяжелевших век, виска. Она хотела отстраниться, потому что устала; потому что хотела зарыться в тёмный уголок, чтобы обдумать всё, но уже не смогла, почувствовав себя игрушкой в его руках. Оказавшись привычно беспомощной под его натиском.
Он провёл кончиками пальцев по её голому плечу, ключице, поднимаясь по тонкой венке, оставляя на коже яркий свет прикосновений и тёплое дыхание в волосах. Тёплая рука на спине, а потому он резко прижал её к себе. Резко и крепко, сдавил, что стало больно. Выдохнуть было невозможно.