Лисандро театрально тяжело вздохнул.
— Этот объект пока для меня недоступен, — с сожалением сказал он и поднёс бутылку к бокалу.
— Нет. Не хочу больше, — Ян отодвинул бокал в сторону, отказываясь от вина.
— Как хочешь. Я ещё выпью, а то буду плохо спать сегодня. — С ироническим выражением на лице признался Лис.
Ян хмыкнул и взъерошил волнистые волосы.
— А Кристиано что?
— Кристиано рвёт и мечет! И требует, чтобы это было в последний раз.
— А ты что?
— Ну а я, конечно, каждый раз обещаю, что этот — последний!
— Ну-да, ну-да! — только и ответил Ян, когда в дверь позвонили.
— Кристиано! Пойду, открою.
Кристиано мерил шагами пространство, кидая злобные взгляды в сторону развалившихся на диване мужчин. В одной руке и он сжимал пачку документов, а в другой — бокал с красным вином. Сделав глоток, он поморщился и поставил его на журнальный столик. Скрип по стеклу в тишине показался громким и неестественным.
— Ян, я думал у тебя мозгов побольше, чем у этого, — он кивнул, указывая на Лиса, но тот и бровью не повёл.
— Да у меня их, по-моему, и вправду побольше, — хохотнул Ян, подстёгивая друга, но Лис лишь снисходительно посмотрел на него и перевёл взгляд на брата.
Кристиано всё-таки решил умерить свой пыл, потому что переубедить в чём-то Лиса или Яна было невозможно, а двоих вместе — просто нереально. Расположившись напротив них, он кинул документы на стол и скрестил руки на груди.
— Ладно.
Мужчины, будто ждали команды, и, услышав заветное слово, потянулись к столику, разбирая исписанные листки. Известно сколько времени нужно Кристиано, чтобы разозлиться и остыть. Поэтому Лис, не вступая в долгие споры, ждал, пока брат выскажется и уступит.
Братья-близнецы, хоть и похожи как две капли воды, были совершенно разные по характеру и образу жизни, да и образу мыслей тоже. Лисандро с юношества соблазнитель с плутовской улыбкой, темпераментный и откровенный. Однако глупым и неуравновешенным его вряд ли кто решился бы назвать. Он всегда знал меру своим играм и уж точно не поставил бы под угрозу своих друзей и близких.
Кристиано, в свою очередь, сдержанный, дисциплинированный и надёжный, любящий точность и расчёт во всех их проявлениях, и крайне редко поддающийся страстям. Страстность его натуры была скрыта под оболочкой гиперответственности и холодной расчётливости. Именно его верность правилам завела его на факультет юриспруденции.
Однако, ничто человеческое ему не чуждо, просто он находил для этого нужное место и нужное время, удобное только для него; а Лисандро не изменяя себе, брал от жизни всё, не спрашивая ни у кого на то разрешения.