Жамбал родом из Далайчойнхорванского хошуна. С детства он находился в Тариатском монастыре, а в восемнадцатилетнем возрасте переехал в Ургу и жил в Гандане. Он участвовал в выступлении лам, которые выгоняли китайского губернатора из Урги.
Два года назад Жамбал переехал в Заяинский монастырь. Он внебрачный сын монастырского казначея. Когда казначей почувствовал, что стал стареть, он вызвал Жамбала к себе.
- Плохи у нас дела, трещит Монголия по всем швам, - сказал Жамбал, потягивая кумыс.
- Не думаю, - ответил Цамба, - пока богдо пребывает на вершине власти, беды пройдут мимо нас.
- Будь моя власть, я немедля мобилизовал бы всех монголов и пошел бы походом против ослабленного междоусобицами Китая. Как раз время дать ему жару-пару.
- Ты чудак! Эти дела велики, как море. А кто ты?
- Велики, как море, и пусты, как мираж... Ну, бог с ними, хотя говорят же: и мышь должна думать о государственных делах. Ну да ладно, в Луу-гунском хошуне скоро надом. Я туда поеду?
- Поедешь. О лошади я уже договорился.
Жамбал сидит у окна и смотрит во двор. В голове все еще бродят мысли о победоносных военных походах, о великом монгольском государстве. Он видит бесчисленные сотни монгольских конников, а себя непобедимым полководцем в драгоценных доспехах. О, как бы он тогда стал жить. Все было бы к его услугам: деньги, вино, красивые женщины... Но это мечты, а сейчас...
- Ну хватит, пойдем, - сказал он и встал.
- А не рано? Пусть стемнеет, а то, не ровен час, подглядят, тогда сраму не оберешься. Засмеют.
- Ворон ворона за черноту не стыдит. Не известно еще, кто над кем посмеется. Пошли.
Выйдя из дома, Жамбал запер дверь на большой замок.
С тех пор как в Монголии распространилась ламаистская религия, почти половина мужского населения страны стали ламами и жили при монастырях. В стране сразу увеличилось число незамужних женщин. И вот неподалеку от монастырей образовались своеобразные женские поселения. Женщины могли работать только вне монастыря. Но на всех работы не хватало, и подавляющее число молодых женщин пошли по легкой дорожке - стали услаждать любовью похотливых монастырских священнослужителей.
Вот и Жамбал с Цамбой отправились на свидание. Цамба шел впервые. Он и хотел встречи, и боялся ее. Поэтому он держался робко, то и дело оглядывался и дрожал, как пугливый джейран.
Жамбал был в этих делах намного опытнее своего приятеля. У Чимиг и Цэцэг он бывал не раз, и дорожку к ним знал хорошо, как говорят, износил по ней не одну пару гутул. Поэтому он шел твердым шагом и не обращал ни на кого внимания.