- Что это?
- Мне Кати подарила.
- Какая замечательная у тебя подруга появилась. Дай-ка мне.
Щёки Виктории опять покраснели.
- Когда же ты перестанешь смущаться? - Макс залез на кровать, матрас прогнулся под его телом, прочитал инструкцию.
- Что ты собираешься делать? - у Виктории пунцовыми стали не только щёки, но и уши. - Я могу сама, - Виктория попыталась встать, но сильные руки легонько надавили на плечи, заставив снова лечь на кровать.
- Нет! - сказал он резко, а потом чуть мягче пояснил: - У меня это получится намного лучше, поверь мне.
Она, поборов желание сбежать, смирилась, только закрыла глаза и почти не дышала.
- А теперь повернись, пожалуйста, на животик, милая.
Она ждала его поцелуя, но всё равно вздрогнула от первого прикосновения его губ. Макс начал целовать Викторию от шейки до самых кончиков пальцев. Прошёлся влажным, горячим языком по каждому пальчику, поднялся до плечика, проделал то же самое с другой рукой. Затем опустился по позвоночнику, чертя языком волнообразные линии, вниз до поясницы и стал целовать сначала одно, потом другое полушарие её ягодичек, не оставив без внимания ни одного сантиметра, особое внимание уделив местечку между полушариями и месту соединения попочки и обворожительных ножек. Каждый поцелуй сопровождался нежным: “Поцелуем локоток. Теперь пальчики. Вот мы и до ягодичек добрались. А сейчас уделим внимание ножкам. Ах, какие восхитительные коленочки. Ой, какие маленькие ступни”. Макс попеременно поцеловал каждый пальчик сначала одной, потом другой ножки, снова поднялся к попочке. Виктория уже не могла спокойно лежать и только всхлипывала тихонько. Приходилось терпеть - это же её желание - вот и получи везде-везде, как хотела.
- Сейчас перевернись на спинку, - сказал Макс тихим и чуть хриплым голосом.
Виктория повернулась, открыла глаза и встретилась с глазами Макса, в которых отражались одновременно нежность и страсть. Он снова начал целовать её глазки, носик и маленькие, очаровательные ушки. “Я что-то совсем забыл про них, - прошептал Макс, проводя языком по раковине, и щекоча внутри. - А вот и сладкие губки, если бы не везде-везде, я бы остановился на них подольше. О-оо, какая шейка. Какое плечико”. Горячий язык Макса добрался до её груди пососав по очереди то один, то другой сосок, он очертил несколько влажных кругов по “маленьким упругим грудкам”. Потом скользнул ниже, до пупка, пощекотал внутри и прошёлся спиралью по её, напрягшемуся от такой ласки, животу, спустился ниже.
- Виктория! Ты это сделала! Для меня! - в голосе Макса не было вопросительных интонаций. - Какое чудо! - он прикоснулся губами к её бабочке.