– Должна вам сообщить, что если бы мне раньше кто-то сказал, что у одного из моих мальчиков будет такой дом, я бы плюнула ему в лицо, потому что не переношу вранья. Но здесь я все видела таки своими глазами.
– Я бы тоже с удовольствием посмотрела дом. – Сказала мужу Татьяна. Но Ашот попросил рассаживаться.
– Прошу за стол. Сначала надо выпить и закусить, шашлыки готовы. Потом погуляете. Времени хватит… – И он исчез за дверью. Народ потянулся к столу. Дети усадили Руфину Абрамовну рядом с собой. Тихон с супругой уселись рядом с Павлом и Верой.
– А мое место еще не занято? – Тихо спросил Голенев у виновницы торжества.
– Пока нет. – Улыбнулась Лена.
– Вот и хорошо. Стану за вами ухаживать. Кстати, у меня для вас тоже есть подарок. – Он забрался к себе в карман и извлек маленькую коробочку: – Не знаю, угодил ли, но старался.
– Можно посмотреть? – Шепотом спросила Лена.
– Конечно, можно.
Она опустила коробочку себе на колени и, так чтобы никто не видел, открыла. В коробочке лежали маленький золотой самолетик и цепочка: – Какая прелесть! Спасибо.
– Хотел найти вертолет, да в Глухове не продают. Это вам, как жене летчика.
– Вы меня слишком балуете. Зарплату выдали несоразмерную, теперь золотой кулон. Чем я отплачу?
– Вы уже начали отплачивать. Я раньше этих костюмчиков на детях не видел. Свои деньги тратили?
– Самую малость…
– Мы так не договаривались.
Она не успела ответить. Ашот с Натаном внесли шашлыки, чем вызвали шумное оживление за столом. Рафик продолжал по привычке командовать застольем:
– Все раскладывают себе на тарелки салат, поливают шашлыки ткемали, наполняют бокалы. А тост пусть Олег Николаевич скажет. Пока хозяина не было, я трудился тамадой. Теперь хочу отдохнуть. А то на стройке работай, за столом работай. Я тоже человек. – И под одобрительные возгласы гостей уселся в кресло.
Голенев поднял бокал:
– Хорошо, освободим Рафика. Друзья, мы собрались спонтанно, потому что Лена свой день рождения держала в тайне. Но позволю себе первый тост не за нее. Мы потом наверстаем. Я хочу выпить за маму Руфу. Она здесь самый дорогой для меня человек. Если бы не она, и очаровательной Лены среди нас бы не было. У Ирочки нашлась мама. А мама Руфа мама для меня, моих сыновей и моего друга. Мама Руфа, живи вечно!
Все потянулись чокаться со старой воспитательницей и целовать ее. Старушка растрогалась:
– Я и так живу слишком долго. Если бы вы таки знали, что значит так долго жить, вы мне не позавидовали.
За Голеневым взял слово Тихон. Мэр извинился за своего чиновника, который отнял квартиру у Лены и пожелал ей много счастья в их родном городе. Потом, перебивая друг друга, заговорили остальные. Лена слушала комплименты и краснела. Румянец ее красил, и она хорошела с каждым новым тостом. После нескольких бокалов вина лица взрослых гостей порозовели. Заскучали дети. Долго сидеть на одном месте в столь юном возрасте затруднительно и, слопав по куску шашлыка, они принялись носиться по дому. Когда дети исчезли, и за столом стало гораздо тише, бригадир строителей попросил минуту внимания: