– Вчера. А кто… если б я знал? Она ушла на занятия и не вернулась…
– Почему вы думаете, что ее похитили?
– Чего мне думать?! С меня требуют за Фирочку пятьдесят тысяч долларов. Вы представляете, какие деньги?! Я же всего-навсего кабацкий лабух. Где мне взять столько?
– Вы обращались в милицию?
– Я что, похож на сумасшедшего?!
Олег на минуту задумался:
– Деньги я вам найду, но мне кажется, сначала надо понять, что происходит.
– Я боюсь, пока мы будем понимать, ее убьют…
– Когда вы должны внести выкуп?
– Мне дали неделю сроку. Всю сумму я должен собрать к пятнице. – Больше Моня говорить не мог. Его душили слезы. Олег спрыгнул с эстрады, подсел к столику, за которым сидела его подруга:
– Послушай, Мака, у старика неприятности. Я должен ему помочь. Ужинай сама, потом возьмешь машину и вернешься в отель. Можешь ходить по нему и смотреть что хочешь. Завтра утром я тебя найду, и мы вместе с Нелидовым покажем тебе «Парус». Это и мне интересно. Я сам его никогда внутри не видел.
Мака приняла известие спокойно:
– Ты придешь ночевать?
– Как карта ляжет.
И Голенев вернулся к музыканту. Корзон уже перестал плакать, но выглядел ужасно.
– Я не смогу сегодня больше играть. Я же тоже человек.
– Давайте скажем хозяину, что я вас забираю.
– Грека сегодня нет.
– Тогда пошли.
Моня аккуратно спрятал скрипку в футляр, и они через кухню выбрались на улицу. Олег привел скрипача на набережную и усадил на скамейку. Море от закатного солнца переливалось золотом, но Олег пейзажем любоваться не стал. Он выспросил старика о внучке. Выяснил, что ей четырнадцать лет и что она училась в музыкальной школе.
– Вы говорили с ее педагогом?
– Конечно. Моя малышка отзанималось до девяти вечера и пошла домой. Видимо, эти мерзавцы схватили ее по дороге. – Моня шмыгнул носом и снова потянулся за платком.
– Успокойтесь, вы должны взять себя в руки и помочь мне понять ситуацию…
– Я постараюсь. – Пообещал старик.
– Объясните, почему выкуп спрашивают с вас? У нее же есть родители.
– Только мама. Моя дочь Фая два года назад потеряла мужа. Абрам умер от рака. Они, наверное, знают, что Фирочка моя любимая внучка, и думают, что ресторанный тапер богач.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Старый еврей не причинял никому зла. Я всего лишь музыкант и врагов не нажил. Так уж получилось, что меня люди любят.
– Догадываюсь. Но все же подумайте. – Настаивал Голенев.
– Ни на кого из знакомых я думать не в силах.
– Но вас знает весь город, если ни сказать, все побережье.
– Не спорю, меня как музыканта слышали многие. Всех не упомнишь. Но я ни о ком не хочу думать плохо.