Постников искренне поблагодарил Вячеслава Антоновича, а положив трубку, достал из кармана платок и вытер набежавшую слезу. Благородство поверженного противника его растрогало.
– Выпьем за этого мудака. Он проиграл всухую. – Поднял рюмку Максюта.
В отличие от Постникова, который скромно дожидался результатов голосования в учительской детского дома, избирательный штаб Стеколкина соратники организовали в зале ресторана Глухарь. Пить начали с утра. Сперва за победу своего кандидата, потом, когда до полковника Курдюка дошла информация, что Голенев его людей расколол и прижал, тосты пошли другие. В победу никто уже не верил. Паперный предложил выпить за старое доброе время, когда народ уважал начальство и выборы походили на фарс для черни. Василий Федорович Липкин унесся еще дальше и поднял тост за Иосифа Виссарионовича Сталина. При нем и порядок был, и народ знал свое место. И чем тоскливее поступали донесения от «разведки», тем чаще присутствующие в зале ругали новую власть и вспоминали былое. К десяти вечера трезвых в «штабе» уже не осталось, и тост Максюты, обращенный к неудачливому кандидату, поддержали всего несколько человек, сумевших сохранить рассудок. К их числу относились директор банка Алексей Митрофанович Волоскин, начальник вновь организованной на базе ОБХС налоговой службы Валентин Степанович Фомин и прокурор города Макар Денисович Рябов. Сам Стеколкин кое– как держался. Страх перед необходимостью убить мэра сразу же после выборов вытеснял алкоголь из его крови.
– Так что, пьем или не пьем за нашего мудилу? – Максюта продолжал сидеть с поднятой рюмкой, мутноватым взором оглядывая компанию.
– Конечно, пьем. – Поддержал банкир Данилу Остаповича: – Славка парень наш в доску, а что проиграл всухую, все мы виноваты. – Усмехнулся Волоскин, лихо чокнулся со Стеколкиным и, по-гусарски подняв локоть, разделался с водкой.
Болельщики неудачливого кандидата отключались по очереди. Курдюк спал, свесив голову на пустую тарелку, Паперный пытался налить в фужер боржоми, но поливал вместо этого скатерть, Липкин зевал так, что, казалось, его голова разорвется на две части, остальные таращили глаза, с трудом удерживаясь на стульях. Максюта жестом подозвал Сидоркина. Официант тоже валился с ног от усталости, но улыбку на лице выдавил:
– Чего изволите, Данило Остапович?
Максюта усмехнулся:
– Изволю отбыть к матери Бени, а счет отнесешь хозяину и поблагодаришь за то, что он внес свой посильный вклад в дело демократии и прогресса.
– Не понял, Данило Остапович?
– Придурок, ты же вроде не пил… Скажешь директору, что угощение членам штаба кандидата Стеколкина произведено за счет ресторана. – Ухмыльнулся Максюта, и осторожно, чтобы не потерять равновесия, выбрался из-за стола.