— Хорошая мысль. Возьмитесь за тот, который прицеплен перед багажным.
Он возобновил игру. Бестер снова прервал его, на этот раз слегка колеблясь, почуяв нараставшее в Барлоу раздражение музыканта:
— И еще последний вопрос, Рэйли. Как мы затащим этих треклятых лошадей в эти чертовы вагоны?
— По подвесной двери в багажный вагон, а из него — в следующий. А как еще?
— Но лошадь не пройдет в дверь, связывающую вагоны.
— Ради бога, Перси, у тебя что, своей головы нет? Уж если вы сломаете все сиденья и перегородки, несложно, наверное, расширить двери с обеих сторон на шесть дюймов.
— Ух ты! — Коровьи глаза Бестера понимающе засветились по мере того, как мысли Барлоу начали проникать в его недоразвитый мозг. — Отличная мысль, Рэйли.
— Все, что сгодится на дрова, будете выкидывать в окна. — Барлоу повернулся к Слокуму и Ханикатту. — Вы вдвоем станете снаружи, будете собирать дрова и складывать их в тендер.
— Хорошо, — ответил Ханикатт.
— Но до этого, раз уж вам все равно выходить наружу, возьмете ведра для воды у Кассиди и наполните бак. Мы уже столько проехали, что у паровоза наверняка началась жажда.
Они вместе спустились по ступенькам вагона и пошли по насыпи к паровозу. Вытащив оружие, стали рассматривать его при тусклом свете наружных фонарей вагонов.
— Дерьмо! — сказал Слокум. — Так и есть.
— Что такое?
— А положи палец на чеку!
— Вот черт, ее нет! Вытащили!
— Негодяи!
Ханикатт, несший оружие, отшвырнул его в сторону.
— Эй, — возразил Слокум. — Оставь их. Сделаем вид, что мы на них даже не посмотрели.
— На кой черт они тебе сдались — орехи колоть?
— Оставь, может быть, нам удастся их подменить. Вытащить четыре кольта, пока они будут спать. Кстати, и у них будет на четыре пушки меньше.
Ханикатт подобрал оружие.
— Чертовы ублюдки. Жду не дождусь, когда я смогу распрощаться с этим проклятым поездом, Барлоу и его дружками.
— Как только найдем пояс Сирлза.
— Да нет никакого пояса! Мы уже все обыскали.
— Будем продолжать, пока не найдем!
— Если раньше Барлоу нас не пристрелит.
— Ну, если бы он собирался, то давно уж разделался бы с нами.
Они дошли до паровоза. Ханикатт закричал Кассиди, дремлющему в кабине:
— Эй, ирландец! Спусти нам ведра!
— Джон, полезай на подножку, я тебе их передам.
— Ладно. — Слокум поставил одну ногу на ось колеса, вторую на шатун и подтянулся на боковую подножку. Когда он вытянулся в полный рост, то рукой случайно прикоснулся к бойлеру.
— Господи боже!
— Осторожно, — сказал Кассиди. — Это горячая штука.
— Горячая! Господи помилуй! Всю кожу содрало до самой кости! Ему удалось залить в полупустой бойлер десять ведер воды к тому времени, когда из последнего вагона стали вылетать остатки сидений, стоек, спальных полок. Ночь наполнилась звуками: топоры вгрызались в ненужное дерево. Он выплеснул в бак последнее ведро и осторожно спустился вниз. Вдвоем с Ханикаттом они двинулись к задней части поезда и стали собирать обломки дерева. Ханикатт нагнулся и набрал почти полную охапку дров, когда из окна вылетела стойка, едва не угодив ему по голове.