— Нам стоит сначала обсудить план действий. У тебя есть какие-нибудь свежие мыслишки — как мы будем прорываться отсюда?
— Нам придется бежать через багажный вагон. Один из нас разделается с тем подонком с блестящими глазами, который сидит у дальнего выхода двадцать четыре часа в день, а другой заблокирует ближайший выход, откроет боковую дверь…
— Опустит рампу…
— Это при движущемся-то поезде? Ты что, с ума сошел? Нет, придется седлать лошадей и прыгать.
— И скрестить пальцы, чтобы ни одна из лошадей не сломала ногу.
— Мы выберем ровную площадку. В горах ты будешь показывать дорогу, так что пойдешь первым.
— Без девчонки.
Ну, раз ты ставишь такое условие.
— Нечего мне на мозги капать. Я ее не знаю, а она меня. Кто-то появился в противоположном конце вагона. Вошел Клемент, по виду которого можно было понять, что ему только что хорошенько перетряхнули мозги. Он нес метлу и лопату.
— Мне это не привиделось? — спросил у Слокума И. В. — К нам пожаловал еще один доброволец!
— Заткнись, толстяк! — разъяренно закричал Клемент. — Если ты не хочешь, чтобы я заткнул тебя этой лопатой. Давайте выметайтесь отсюда, оба. Я вас сменяю.
— Ничего себе! — сказал Слокум, подчеркивая свое удивление. Они обменялись взглядами с И. В., отбросили метлы и начали пробираться на другой конец вагона между мокрыми мордами и толстыми огузками лошадей. Выйдя, они закрыли за собой дверь.
Уосетские горы образовывали длинный пояс разрушенных, разорванных хребтов, высота которых была до двенадцати тысяч футов. Над узкими ущельями, сооруженными самой природой на пути к высоким вершинам, горы поросли соснами, можжевельником и елью. Там, где выходят наружу отложения ордовикской эпохи, растут клен, самшит, бузина. Весь путь наверх был усеян венериными башмачками. На холмах и склонах бурно росли отцветшие уже горчица, фиалки и камасские лилии. Большие участки земли заросли клевером. Выше начинался пояс альпийской ели, карликовой сосны и других высокогорных пород.
Но сейчас захватывающая красота Уосетских гор была скрыта покровом ночи. Только запах диких цветов мог напомнить Слокуму и его приятелю о том, что в этот уголок редко заглядывал человек, а ход времен года шел здесь своим чередом, как и много лет назад.
Побег с поезда прошел намного легче, чем предполагали Слокум и И. В. Часовой оказал им посильную помощь, немедленно рухнув под ударом костыля, которым И. В. огрел его сзади. Слокум забрал у него револьвер, а И. В. винчестер, каждый из них сам выбрал себе лошадь. Поезд шел на подъем под удобным пятиградусным углом, замедлив ход до минимума. Они открыли боковую дверь и выскользнули из поезда.