в восторге… Генерал Кваде говорит по радио о Крите. Я "поправляю" его речь и включаю в нее еще парочку хитростей… Я распоряжаюсь распустить по Берлину невероятные слухи: в Берлин должен прибыть Сталин, уже шьются красные флаги и т. д. Звонит д-р Лей
[452] Он полностью попался на них. Я не стал его разубеждать. В данный момент это тоже полезно для дела…
15 июня 1941 г. (воскр.)
Вчера. Моя статья о Крите — настоящая сенсация в стране и за рубежом. У нас сожалеют о моем "faux pas"[453], сочувствуют мне или, несмотря ни на что, выражают симпатию. За границей вокруг всего этого строятся одни догадки. Наша постановка отлично удалась… Из подслушанных телефонных разговоров иностранных журналистов, работающих в Берлине, можно заключить, что все они попались на удочку. В Лондоне тема вторжения снова в центре внимания… ОКВ очень довольно моей статьей. Она представляет собой великолепную отвлекающую акцию… Кругом циркулируют слухи, уже совершенно недискутабельные. То говорят, что что-то будет предпринято на востоке, то говорят, что что-то будет предпринято против Англии. Хаос, в котором может разобраться только тот, кто в курсе дела. Поэтому я предупреждаю моих сотрудников, чтобы они не реагировали на все эти бессодержательные комбинации. Молчание — золото… Невероятные слухи. Прежде всего о России. В Лондоне заявлено, что Криппс уже не вернется на свой лондонский пост[454]. Дескать, комедией с Россией сыты по горло. Однако там нет ясного представления о том, как будут дальше развиваться события… Тема России по-прежнему обсуждается Лондоном горячо и страстно. Однако все это на основании слухов, не имеющих под собой сколько-нибудь серьезной основы. А если что-то соответствующее истине и говорится, то оно тут же тонет в общем потоке измышлений…
16 июня 1941 г. (пн.)
Вчера. Россия — Германия — большая тема. Опровержению ТАСС[455] никто не верит. Кругом строятся догадки о том, что могла бы значить моя статья в "Ф[ёлькишер] б[еобахтер]". Источник всех слухов — Лондон. Очевидно, нас хотят выманить из норы. Но это им никоим образом не удастся сделать. Мы храним полное молчание. Так что никакой ясности у противоположной стороны не будет. А между тем военные приготовления продолжаются без перерыва… Во второй половине дня фюрер пригласил меня в имперскую канцелярию. Чтобы не бросаться в глаза, мне пришлось пройти через заднюю дверь. Вильгельмштрассе постоянно находится под наблюдением иностранных журналистов. Поэтому следует соблюдать осторожность. Фюрер выглядит великолепно и принимает меня тепло. Моя статья доставила ему огромное удовольствие. Она обеспечила нам определенную передышку в наших лихорадочных приготовлениях. Она была как раз очень нужна. Фюрер подробно объясняет мне ситуацию… Процедура должна выглядеть следующим образом: мы идем по совершенно новому пути… и на сей раз делаем все иначе — мы не полемизируем в прессе, замыкаемся в полном молчании, а в день "X" просто наносим удар. Я настойчиво советую фюреру не назначать на этот день заседание рейхстага. В противном случае вся система маскировки рухнет… Нужно продолжать непрерывно распространять слухи: мир с Москвой, Сталин приезжает в Берлин, вторжение в Англию предстоит в самое ближайшее время… По радио транслируется веселая болтовня. Это тоже средство маскировки. Я еще раз налагаю запрет на обсуждение темы России нашими средствами массовой информации в стране и за рубежом. До "дня X" — это табу.