Однако даже тем дело не кончилось. Младшие братья сира Веймонда с его женой и сыновьями бежали в Королевскую Гавань, дабы молить о правосудии и изложить перед королем и королевой свои притязания. Король Визерис сделался весьма тучен и красен лицом, и у него едва хватало сил взойти по ступеням к Железному трону. Его милость выслушал Веларионов в каменном молчании, а после повелел вырвать каждому язык.
– Вас предостерегали, – возгласил он, когда их волокли прочь. – Я не стану более слушать сию ложь.
Но, спускаясь, его милость оступился и, отклонившись, дабы удержать равновесие, распорол левую руку до кости зазубренным клинком, торчавшим из трона. Хотя великий мейстер Меллос промыл рану горячим вином и перевязал руку полосками льняной ткани, пропитанными целебными мазями, у короля вскоре началась лихорадка, и многие боялись, что он может умереть. Лишь прибытие с Драконьего Камня принцессы Рейниры изменило ход событий, ибо с ней приехал ее собственный целитель, мейстер Герардис, который без промедления удалил его милости два пальца на руке, дабы спасти ему жизнь.
Хотя сие тяжкое испытание премного изнурило короля Визериса, вскоре он возобновил правление. Дабы отпраздновать его выздоровление, в первый день 127 года от З.Э. устроили пир. И принцессе, и королеве повелели присутствовать вместе со всеми их детьми. В знак дружелюбия каждая из двух женщин облачилась в цвета другой, и прозвучало множество признаний в любви, к великому удовольствию короля. Принц Деймон поднял кубок за сира Отто Хайтауэра, возблагодарив его за верную службу на посту десницы, а сир Отто в свой черед восхвалил мужество принца, в то время как дети Алисенты и Рейниры приветствовали друг друга поцелуем и вместе преломили хлеб за трапезой. Примерно так написано в придворных хрониках.
Однако поздно вечером, после того, как король Визерис удалился (ибо его милость по-прежнему легко утомлялся), по словам Грибка, принц Эймонд Одноглазый встал, дабы провозгласить здравицу за своих родичей-Веларионов, притворно восхищаясь их каштановыми волосами, карими глазами... и силой.
– Я никогда не встречал никого, столь же сильного, как мои милые родичи, – закончил он. – Так выпьем же до дна за сих троих отпрысков сильного дома[1].
Еще позднее, как отмечает шут, Эйгон Старший оскорбился, когда Джекейрис пригласил его жену Хелейну на танец. Двое принцев обменялись резкими словами, а могло бы дойти и драки, если бы не вмешательство Королевской гвардии. Известили ли о сих происшествиях короля Визериса, нам неведомо, но следующим утром принцесса Рейнира и ее сыновья вернулись в свой замок на Драконьем Камне.