Василько взобрался на обугленный холм. Повсюду лежали убитые — порубежники и ордынцы. Обнажив меч, он медленно шел по разрушенному, сгоревшему острогу. Заслышав его шаги, метнулись наутек несколько степных шакалов. С шумом захлопал крыльями орел-стервятник и с недовольным криком уселся неподалеку. Василько узнавал убитых товарищей, склонялся над ними, закрывал им глаза. Вот Истомка — весельчак и певун, тоже из самой Тарусы, с ним они когда-то начинали порубежную службу. А это Ерема, бывший княжеский дружинник, первый наставник Василька, порой был крут и несправедлив к нему, но многому научил в ратном умельстве. Тело острожного воеводы было иссечено саблями так, что его трудно было узнать. Порубежник долго стоял над ним, сердце его будто в кулаке сжалось. Чувствовал, как в душу закрадываются
тоска и одиночество. Но он сумел переломить себя. Решительно выпрямился, зашагал дальше. Его все больше заполняла ненависть к врагам, и одновременно вызревало твердое решение: надо уходить в Тарусу! Там князь, там воинство. Может, еще и доведется сразиться с окаянными ордынцами!..
Решив заночевать в лесу, Василько стал спускаться с холма. Он еще не дошел до его подножья, когда услышал конский топот и громкие выкрики.
«Неужто ордынцы?!.»
Порубежник резко обернулся да так и замер в растерянности. Выскочив из-за холма, наперерез ему мчались несколько всадников. Они были еще далеко, но Василько понял, что не успеет добраться до леса... И все же побежал, побежал, что было мочи.
Враги уже почти настигли его. Передний отцепил от * седла аркан и, готовясь кинуть, наматывал себе на руку. Чтобы не попасть в петлю, порубежник бросался из стороны в сторону, задыхаясь под тяжестью кольчуги, напрягал последние силы и бежал. До дубравы уже рукой подать... Василько в изнеможении остановился — два всадника обогнали его и отрезали дорогу к лесу. Четверо нукеров в длинных темных халатах, закрывающих полами стремена, и кожаных шлемах с железными шишаками медленно подъехали к порубежнику. За спиной у каждого висели луки и несколько колчанов со стрелами, сбоку — сабли в ножнах, щиты.
«Лучше смерть, нежели полон!..» Василько выхватил меч.
Тыча в него пальцами, ордынцы гоготали. Тот, что приготовил для броска аркан, резко взмахнул им, однако порубежник рванулся в сторону, и петля пролетела мимо. Но тут Василько оступился,— нога попала в нору суслика,— потерял равновесие и упал. На него набросились двое, вырвали меч, заломили руки за спину. Онбасы-десятник удовлетворенно прищелкнул языком, приблизился к безоружному пленнику, соскочил с коня. Что-то крикнул воинам, и те отпустили Василька. Со злорадной усмешкой на широком лице десятник распахнул халат и отцепил от пояса веревку. Перед глазами порубежника зеркалом блеснула в лунном свете стальная кольчуга.