- Я… Я не знаю. Одна.
- Бл*дь! - Ника резко разжал пальцы и мужчина свалился на стул, ничего не понимая и продолжая смотреть на то, как из под шевелящихся в мате губ выглядывают длинные клыки и как оборотень перед ним увеличивается буквально на глазах. Шрамы, покрывавшие тело, растягивались на натянувшейся коже и выглядели готовыми лопнуть. Увидев слепой и безумный страх в глазах человека Ника чертыхнулся и отступил. Пара секунд у него ушла на то что бы вернуть себе самообладание и понестись дальше по коридору, к выходу в зал Танцующей птички.
Ранним утром весь клуб погрузился в сон. Музыка больше не играла, персонал и актеры не сновали за кулисами, даже охрана мирно дремала на своих постах.
Ника влетел в дверь, даже не попытавшись ее открыть и тем самым вырвав замок из проема. С противным металлическим скрежетом она распахнулась и ударилась об стену. Увидев темный силуэт у бара, Ника зашипел и медленно пошел к мужчине сидевшему в почти полной темноте и одиночестве, и никак не отреагировавшему на внезапный шум.
Спиной чувствуя как закопошилась проснувшаяся охрана, Ника, ловко обходя препятствия в виде стульев и столов, постепенно пробирался к барной стойке. Чем ближе он подходил, тем сильнее волны злости исходили от него. Он буквально пульсировал ими, и казалось, даже обычный человек сможет почувствовать это, прикоснуться, погрузить руку в густую энергию. Мужчина же, сидевший на одном из высоких стульев, совсем не обращал на них внимания. Он попросту спал, склонив темноволосую голову и положив руки на гладко отполированный камень бара.
- Волк… - В этом рыке, полном ярости не было ничего человеческого. Низкие вибрации прокатились по залу, заставив стаканы и бокалы тонко зазвенеть внутри бара, а людей замереть на своих местах. Дуки дернулся и поднял голову. Несколько секунд он смотрел в зеркало, пытась найти среди отражений бутылок, стаканов и прочей утвари причину своего пробуждения. Отражение причины в зеркале была обнажено и очень зло. Испещеренная шрамами кожа сильно натянулась на раздувшихся, крученых как канаты мускулах, оранжевые глаза дико двигались в глазницах и горели темной злостью, а бледные губы, приоткрыв в зверином оскале клыки выпускал странную смесь звуков, состоящую из шипящих матов и глухого рычания. Ника всегда имел жуткий вид, но вот такой, покрытый следами старых ран, с звериной мощью, пульсировавшей в мускулистом и гибком теле, он пугал даже друга. Вервольф медленно повернулся на круглом стуле и глаза к глазам очутился с разьяренным зверем в человеческом обличии.