В которую, между прочим, ходит всякое отребье, не имеющее денег чтобы нужные книжки купить. Вот и сейчас крестьяне какие-то неумытые пришли, малец да девка: малец на книги смотрит как будто в цирк попал. А девка-крестьянка - так вообще достала булку какую-то, и есть стала. В читальне ест - ну деревенщина! А Дине сидеть в одной комнате с ними и следить чтобы книжки не порвали.
Впрочем, вот и приличный юноша зашел. Сразу видно - приличный, одет весь по-заграничному, не оборванец вроде этих мужицких отродий.
А вот и старуха подбежала - девка шепнула ей что-то. Тоже видит, что непростой гуляка с улицы? А он - нет, невежливый какой-то, да и одет как клоун - на Дину и не взглянул даже. И дурак-дураком, крестьянина этого вонючего спрашивает, что простые слова означают. А старуха-то лавку даже закрыла, сидит, тоже слова поясняет. Тот еще и записывает - видно забыть боится что слова означают. А книжка-то - не роман интересный, а какая-то рванина старая...
Наконец-то этот клоун ушел. Старуха его аж до двери проводила, пригласила еще заходить. И чего ей с этого надо? Видно же, что ничего никогда в лавке не купит. Голодранец.
Старуха-хозяйка вернулась, оглядела оставшихся читателей. Перекрестилась на висящую в красном углу икону, пробормотала про себя: "Господи помилуй..." Дина хозяйку не любила, а иногда - и просто ненавидела. Но она была хозяйкой, и Дина решила проявить вежливый интерес:
- А что это за шут гороховый заходил-то? Одет как клоун, да и чудной - даже слов простых не знает.
- Кто? Юноша этот? Это из Ерзовки, блаженный. Его, сказывают, молнией зашибло - память потерял, и мнит себя инженером иностранным теперь. Даже дворянином... грех не помочь блаженному-то.
Точно, сразу же видно что место ему в дурдоме. На чем я остановилась? Ах да, вот:
"... на равнине, похожей на большое озеро пыли, произрастают там и сям редкие пшеничные колосья, которые местные садоводы, вероятно, выращивают из любопытства..."
У давешнего железнодорожного инженера денег я не взял по одной простой причине: я не знал, что с ними делать. Ну разве что еды купить - но ведь деньги тогда и закончатся, а мне нужно было эти деньги зарабатывать. В Ерзовке заработать было невозможно: сельской работы я не знаю и делать ничего, кроме как копать - не умею. Но копальщиков таких тут и без меня хватало. С металлом работать? Да, тут я кое-что сделать могу, из остатков "плуга" соседским детишкам даже лопатки сделал, "почти настоящие" - маленькие у меня остатки были. Но "остатки" у меня уже закончились, да и по металлу тут и без меня есть кому работать: в слободе семь кузниц, десять кузнецов - и любой кузнец в этом деле куда как лучше меня. Да и кто поделки мои купит-то? Дорог для селян металл, тут почти у всех лопаты, чтоб грядки копать - и то деревянные.