Семья Гарри заселилась в просторную квартиру на первом этаже – ни у кого не было желания подниматься выше.
Постепенно жизнь налаживалась. И хотя у них не было связи с другими частями страны (телефоны, телевизоры не работали), они смогли начать жить заново, вместе с сотнями других выживших людей.
Гарри даже начал вновь писать песни. Правда, песни его теперь были грустные, в них сквозила печаль, навсегда поселившаяся в его сердце. Жаль только, что сейчас рядом с ним не было его любимой сестренки Бетти, прежде аккомпанирующей ему на гитаре. Приходилось петь и играть самому.
На концерты Гарри, которые он устраивал прямо на большой площади в центре западного района города, приходили почти все его жители. Его музыка, посвященная памяти погибших в землетрясении родственников, была созвучна всем им.
* * *
На концерты Бетти, которые она устраивала прямо на большой площади в центре восточного района города, приходили почти все его жители. Ее музыка, посвященная памяти погибших в землетрясении родственников, была созвучна всем им.
Жаль только, что сейчас рядом с ней не было ее любимого брата Гарри, прежде певшего под ее аккомпанемент. Приходилось играть и петь самой. Правда, песни ее теперь были грустные, в них сквозила печаль, навсегда поселившаяся в ее сердце.
Постепенно жизнь налаживалась. И хотя у них не было связи с другими частями страны (телефоны и телевизоры не работали), они смогли начать жить заново, вместе с сотнями других выживших людей.
Бетти, Одри и Боб заселились в просторную квартиру на первом этаже, никому не хотелось подниматься выше.
Сюда, в восточный район города, их привели незнакомые мужчины. Придя сюда вместе с ними, они увидели, что здесь действительно было все как прежде: дома стояли целыми, в окнах даже горел свет и мелькали тени людей.
– Странно, почему никто не приходит на помощь? – спросила Одри. – Нет ни спасателей, ни представителей власти.
– А может, землетрясение затронуло всю страну? – робко предположила Бетти.
Об этом про себя думали все, но теперь от этой мысли, высказанной вслух, всем стало еще холоднее, словно ледяной ветер подул сильнее.
Улицу в тот страшный день невозможно было узнать, вокруг были сплошные руины. На месте домов – горы бетонных плит и камня. Меж развалин, словно тени, бродили люди. Отовсюду были слышны их голоса:
– Лео!
– Картер!
– Джошуа!
– Мэг!
– Клер!
Имена тех, кого ищут, словно эхо отталкивались от руин и многократно повторялись. Бетти и Одри тоже звали своих близких:
– Гарри!
– Лиза!
– Кларк!
– Кен, Коди!
Но никто им не отозвался – ни сейчас, ни на следующий день, ни через сутки.