В бывшем хореографическом училище открыли госпиталь для красноармейцев, в который привозили тяжело раненных солдат. Комнаты, бывшие совсем недавно балетными классами, заставили «под завязку» железными кроватями. Они стояли так плотно, что в просветы между ними с трудом протискивались сестры милосердия, подносившие раненым бойцам воду. Солдаты с жадностью припадали искусанными от боли губами к железной кружке и судорожно глотали живительную влагу. Стекла окон в палатах были закрашены по низу белой краской, на стенах же, как и прежде, висели зеркала. В них отражались тяжелораненые, прерывисто дышащие, истощенные мужчины. Они лежали на серых простынях, укрывшись коричневыми колючими одеялами. Белые марлевые повязки и солдатские рубахи были пропитаны кровью. Когда солдаты спали, они походили на покойников.
Впрочем, покойников, действительно, с каждым днем становилось все больше и больше. Солдаты умирали от тяжелых ран, нехватки медперсонала и лекарств. Но порой их смерть была неожиданной. Хирурги и травматологи удрученно хмурились: казалось, что послеоперационный больной уже идет на поправку, начинает кушать и даже слабо улыбаться, как вдруг скоропостижно умирает.
Каждое утро из палат выносили до десятка покойников. Их белые лица были искаженны не только болью, но еще чем-то. И если бы хоть кто-нибудь внимательно вгляделся в них, то заметил бы, что на всех лицах были гримасы ужаса, как будто бы перед смертью солдаты видели что-то такое, что буквально заставило застыть кровь в их венах. И если бы кто-нибудь сравнил количество умерших в разных палатах, то заметил бы еще одну особенность: все непредсказуемые врачами смерти случались только в зеркальных палатах. В палатах же, где не было зеркал, солдаты умирали редко и быстрее шли на поправку.
Но, конечно, никто в покойников не всматривался. Персонал больницы, вынося умерших, думал лишь о том, чтобы выполнить приказ Революционного Совета РСФСР, где говорилось о необходимой глубине могильных ям и особо подчеркивалось, что на покойниках «исправную кожаную обувь следует заменить лаптями и госпитальными туфлями».
Ночью медсестры, работающие в госпитале, устав за день, спали за белыми ширмами в больничных коридорах. И опять никто не видел, что в палатах мечутся среди мокрых от пота простыней и бредят не только спящие солдатики, но и те, кто бодрствует. Лица солдат были повернуты к зеркалам. Запавшие глаза с непередаваемым ужасом всматриваются в глубину зеркальных поверхностей. И особенно беспокойно ведут себя те бойцы, чьи койки стоят вплотную к зеркальной стене.