В конверте лист: место и время. А еще слабая надежда, что глупостей он все же не наделает.
…Виттар из рода Красного Золота опоздал на два часа.
– Вот. – Он протянул запаянную склянку, в которой перекатывались белые шарики. – По одному утром и вечером, растворяя в вине, минимум три дня… лучше, если пять. Само по себе оно совершенно безвредно.
Он потер слезящиеся глаза.
– Извини, что так долго, но… сам понимаешь, к некоторым делам помощников привлекать не стоит.
Брокк кивнул.
Он не знал, что еще сказать.
– Я пришел слишком поздно. – Виттар сам все понял.
– Смотря для чего. – Склянку с шариками Брокк держал бережно. – Кэри жива. И жить будет.
– Уже хорошо…
– И руки у меня теперь развязаны…
…почти, потому что тот, кто пригласил на встречу, был весьма предусмотрителен.
– Что ж, – Виттар из рода Красного Золота не стал напрашиваться в гости, – надеюсь, у тебя получится… хотя если нет, мы об этом не узнаем… и здесь, согласитесь, есть своя прелесть.
Брокк согласился.
А что ему еще оставалось делать?
Камера, решетка и компания из двоих мертвецов. Знакомый антураж, разве что мертвецов тогда не было… и хорошо, мертвецов Кейрен не любил, не то чтобы боялся, скорее уж внушали ему отвращение.
Сидит вот. Скалится. Следит пустыми глазницами… от мертвецов пахнет плесенью и воском. А свеча догорает, осталось едва ли полтора дюйма.
Мерзко.
И больно, все еще больно. Кейрен пытается ходить, мерить камеру шагами. Решетку он осмотрел, убеждаясь, что та крепка…
…мертвецы смеялись беззвучно.
Третий – не лишний в такой-то компании.
Ничего… выберется… как-нибудь выберется… из камеры, из проклятого дома. И Таннис вытащит, главное, чтобы ее не тронули, а то ведь… проклятье! Вечно у него все не так.
Он услышал, как наверху, где-то очень наверху, открывается дверь. И теплый воздух качнул рыжий хвост свечи. Кейрен замер у решетки.
А гость не спешил.
Дразнит?
С лампой появился, заправленной доверху, и свертком, который швырнул Кейрену, а Кейрен поймал, потому что не настолько гордый, чтобы от холода околеть. Гость, вернее, хозяин устроился на грубо сколоченном табурете. Он сгорбился, упираясь локтями в колени, широко расставив ноги, в позе, более подходящей уличному проходимцу, нежели герцогу.
Смотрел.
Рассматривал. И Кейрен его.
Не похож на рисунок Таннис, хотя… есть что-то этакое в чертах лица… и шрам полукруглый… взгляд с прищуром. Улыбка эта фальшивая, за которой пробивается усталость. Морщины… люди рано стареют, а от этого несло болезнью.
– Вот и познакомились, – сказал Шеффолк. – Кейрен из рода Мягкого Олова, полагаю?