Энергия-вода.
Или скорее, ветер, который не удержать в горсти.
Вспышка. И вновь тишина.
Он смеялся, осколок прошлого…
– Ваши женщины покинули город. И дети с ними. Пускай, я не хочу воевать с детьми и женщинами. Мне хватит тех, кто останется. Знаете, это даже не месть, мастер. Это – историческая справедливость.
– Вашими руками?
– Кто-то же должен. Почему не я?
Старая история.
Псы и люди.
Люди, которые приговорены их же королем, о существовании которого не догадываются. Как не знают о стеклянных ловушках, чуме, прибое и о том, что до максимума остается едва ли больше нескольких дней.
– Мастер, вы ведь сожгли один город. Почему бы вам не попробовать спасти другой? Он уверял, что такое возможно… хотя бы попытайтесь.
– И тогда вы оставите меня в живых?
– Вы же понимаете, что нет. Но вас ведь волнует не ваша жизнь.
…Кэри.
…она не захочет уйти, но «Янтарная леди» отправится на рассвете. Брокку придется солгать, и когда-нибудь потом, позже, Кэри поймет, почему он должен был остаться.
Олаф вел девушку за руку, она ступала, не глядя под ноги, и шлейф платья сползал со ступеньки на ступеньку. Инголф держался позади.
– Тея тихонько посидит. – Олаф провел ладонями по рыжим волосам, и вправду ярким, словно пламя. – Она не помешает.
Девушка-кукла.
И все-таки живая, стоит Олафу отступить, и она вдруг оживает, хватается за руку, запрокидывает голову, пытаясь поймать его взгляд.
– Все хорошо, Тея. Я здесь.
Она улыбается, и в этот миг становится почти красива. Но жизни ее не хватает надолго, и веснушчатое лицо с мягкими чертами вновь застывает.
– Она… не сумасшедшая. – Олаф глядит на Инголфа.
– Она – возможно, – соглашается Инголф, чтобы тут же добавить: – А вот мы все трое точно ненормальны.
Заговорщики.
И Брокк кладет на стол чужие бумаги. Самое им место среди грязной посуды и мятых жестянок.
– Ознакомьтесь.
Несколько минут. Инголф хмурится, Олаф фыркает и принимается кружить по трюму. Всякий раз он останавливается рядом с девушкой, небрежно, вскользь касается рыжих ее волос и идет дальше.
Лист за листом падает на пол.
– Любопытная идея. – Олаф скрывается в полутьме трюма, чтобы вернуться с еще одним стулом, неимоверно грязным, но его сей факт не смущает. Стул становится спинкой к столу, и Олаф садится, широко расставив ноги, упираясь подошвами в грязный ковер. – Город в сфере…
– Часть города, – поправил Инголф. – И речь идет…
– О Нижнем.
Брокк протянул чертеж.
– Поле протянется вдоль речного берега, от старой городской стены до Гэрбских ворот…
…десятки миль по водяной жиле.
– От меня требуется поставить метки, по которым развернется полотнище…