Потаённо усмехнувшись, убийца покинул землянку шамана, незримой тенью шмыгнул к гостевому дому, возле которого даже караула выставлено не было. Непотревоженная тишина висела над спящим селением. Утром люди увидят, что слепой шаман перестал дышать и ушёл к предкам. И никто не заподозрит дурного.
И лишь когда ждущая тишина сменилась тишиной спящей, в глубине осиротевшей землянки шевельнулась ещё одна тень. Шестилетний Рон, о котором в суматохе все забыли, выбрался из закутка и поспешил на улицу. Он понимал, что только что совершил преступление. Не бросился на врага, не погиб, защищая учителя. Ни один воин никогда не поступит так. Но об этом Рон не думал. Потом ему скажут, правильно ли он поступил, а сейчас надо довершить задуманное. Он не воин и не шаман, он мальчик на выученье. И сейчас ему приходится действовать там, где не разобрался могучий Тейко и погиб мудрый Матхи.
Незримой тенью Рон проскользнул между домов, поднялся на пристенок у частокола, зажмурившись от страха, спрыгнул вниз. Земля больно ударила по пяткам, но Рон, сдержав вскрик, поднялся и захромал к Старому ручью. Нетопырь рваной тенью пронёсся над головой, скрипуче крикнула пустельга. Звёзды – глаза небесных волков, смотрят в разрывы между тучами, высматривают, что творится на земле в этот час. Мать рассказывала, что ночами вокруг селения бродит ощеренный Жжарг, ждёт, не вылезет ли кто из малышей за стены на поживу кровожадному демону. От него не спрячешься – небесные волки увидят и укажут демону, куда надо спешить.
В темноте мигнули два красных глаза, уставились на замершего мальчишку. Потом ночной воздух подсказал, что рядом живое тёплое тело, запах мокрой шерсти коснулся ноздрей. Холодный нос ткнул беглеца в плечо.
– Турбо! – прошептал мальчик, погладив мокрый взъерошенный бок. – Как хорошо, что ты пришёл, с тобой я не пропаду…
Вдвоём они вышли к заводи, куда днём бегали по воду посланные матерями детишки. Турбо, наклонившись к воде, начал лакать. Рон выждал, пока ручей успокоится, провёл над гладко струящейся водой ладонями, начал, запинаясь, читать заклинание, которого ребёнку произносить вовсе не следовало. Старый Ромар говорил, что прежде такого волшебства в мире не было, а после смерти Кюлькаса с водой много чудного происходить стало. Вот и это заклинание – с виду простое, а на него теперь вся надежда. Утром проснётся шаман Калюта или всезнающий Ромар, подойдут к реке или ручейку вымыться со сна или просто напиться, а из текучей воды раздастся голос шестилетнего шаманыша Рона:
– Беда! Чужинцы пришли, оборотни! Матхи убили, вождю глаза отвели… Чужинцы в селении!