Я никак не могла решиться и открыть блокнот, хотя понимала, что веду себя глупо. Дело в том, что мне не давала покоя фраза, оброненная Диритосом. Он сказал, что Кларисса вела здесь личные записи, то бишь передо мной что-то вроде ее дневника. А я была твердо уверена, что читать без спроса чужие письма как-то… подло, что ли.
«Какая у тебя тонкая душевная организация!» — не выдержав, съязвил Эдриан.
Тонкая душевная организация? Я хмыкнула и потерла подбородок. Можно сказать и так. Просто в детстве я тоже вела дневник. До сих пор помню ту стопку листов из самой дешевой сероватой писчей бумаги. И мой прыгающий почерк, и строчки, густо украшенные кляксами и помарками. Я пыталась заполнять листы как можно плотнее, сберегая драгоценное место, потому что запасы бумаги в нашем доме пополнялись крайне редко. Мои родители не увлекались деловой или дружеской перепиской. Матушка не утруждала себя записями по домашнему хозяйству. Единственное, каждые выходные отец забирал с собой парочку листов — они требовались для ведения подсчетов при азартных играх.
Впрочем, я немного отвлеклась. Естественно, в моем так называемом дневнике не было ничего серьезного. Так, какие-то глупые детские переживания, обиды, обрывки понравившихся стихов. Я почти не зналась с другими детьми, поэтому мне было очень скучно. И однажды, начитавшись очередных романов из библиотеки матушки, я решила выдумать собственную историю любви. Фантазия у меня всегда работала как надо, свободного времени было хоть отбавляй. И расход бумаги резко увеличился. Я начала прилежно заполнять листы подробностями несуществующего приключения. Якобы я встретила незнакомца на очередной прогулке. Купалась в озере — и из леса вышел Он. Именно так — с большой буквы. Кстати, имени Ему я так и не придумала. Все знакомые мне мужские имена казались слишком обычными. Для Него требовалось нечто особое, но, увы, в этот раз воображение оказалось бессильно мне помочь.
Но я не огорчилась из-за этого факта. Напротив, безымянный герой давал невиданный простор для домыслов. Я представляла себе, что Он — это король из далекой страны, вынужденный хранить свое инкогнито, чтобы не навлечь на меня беду. Ну или на худой конец принц. Что если о нашей любви станет известно, то меня похитят его враги. Ну и многое-многое другое.
Сейчас я понимаю, что мое сочинение изобиловало цитатами из прочитанных книг. Я писала о том, чего не понимала, но что мне казалось красивым. Про огонь, разливающийся в загадочных чреслах, хотя я понятия не имела, где эти самые чресла расположены и почему они должны гореть огнем. Про нестерпимый зуд в губах. Ну это я как раз могла представить себе, потому что однажды меня именно в губу укусила пчела. Зуд действительно был такой, что хоть на стенку лезь! Хотя подсознательно я понимала, что авторы романов имеют в виду нечто другое.