А оказалась не на своей линии, а на другой… Там побежала по переходу… И тут толпа подхватила меня и буквально втиснула в вагон.
Я не успела понять, куда еду, как двери уже раскрылись, и меня вытолкнули на платформу.
И тут мне стало душно. Я принялась хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и кто-то закричал, что девушку надо вывести на воздух…
И меня вывели. Я отдышалась, присев на гранитный парапет спуска в метро, и увидела красный пряничный домик Исторического музея, бурлящую народом Тверскую, а чуть вдали знакомый дом…
И я поняла, что это судьба.
Больше я уже не раздумывала и не сопротивлялась.
Я поднялась с парапета, и ноги сами принесли меня к заветной двери…
А теперь мы едем в машине его друга. Мы мчимся навстречу новой жизни, оставляя за спиной все старое, ненужное, несущественное.
Ведь важно лишь то, что я его люблю… Остальное — суета и чепуха.
И теперь никакая сила в мире не оторвет меня от Димочкиного плеча. Даже смерч, даже торнадо не сумеют разжать наши объятия…»
Новый приятель Димочки Кате с первого взгляда не очень-то понравился. Он как-то неприветливо буркнул ей:
— Слава… — И даже руки не подал.
И только по Димкиному ответу: «Катя» — она поняла, что парень не славит кого-то неведомого, а знакомится с ней.
Он был неопрятен, грязные джинсы засалены на карманах, а рубаха выбилась из-под ремня… Длинные, давно немытые волосы были собраны сзади в неряшливый хвостик.
Впрочем, Катя спохватилась, что сама выглядит не лучшим образом, и потому не вызвала у Славы никакого интереса.
В его глазах читался немой, адресованный Диме вопрос: «И где ты такую мымру откопал?»
И «Запорожец» у Славы был запущен донельзя. Сиденья покрыты грязными серыми чехлами, а в кабине запах застоявшегося перегара и сигарет…
Не спасало даже приоткрытое окно. Раскрыть же окна полностью было невозможно — ручки сломаны.
Катя уже прикидывала, какой же должна быть квартира у такого неряхи, должно быть, месяцами не мыта, не чищена…
Но то, что она увидела, превзошло все ее ожидания.
Потому что из двери им навстречу вышла целая толпа таких же странных молодых людей.
— Это Дима, — кивнул им Слава. — Это Катя.
— Привет, чувачок, — покачиваясь, сказал болезненно худой парнишка. — Твоя герла?
— Моя, — ответил Дима.
— Жаль…
Слава растолкал их и, не обращая ни на кого внимания, провел Диму с Катей в комнату.
— Здесь сплю я. — Он указал на доисторический диван. — Это моя хаза, без нужды прошу не входить и не стучать. А вы себе выбирайте любой угол. Их тут зашибись.
— Пойдем, посмотрим? — сказал Дима.