Хорин включил радиоприемник. Избу наполнил голос Левитана:
«В течение пятого декабря наши войска вели бои с противником на всех фронтах… На одном из участков Западного фронта противник ценою огромных потерь потеснил наши части и вклинился в нашу оборону. В этом районе немцы сосредоточили до двух пехотных дивизий и одну танковую…»
— Наш район, — глухо отозвался Хорин. На его широкоскулом, монгольского вида лице обозначились морщины.
Для офицеров не было новостью, что к утру пятого декабря в батальоне остался один КВ. Они смотрели на карту, прикидывали, какую дорогу прикрыть этим танком.
За окном быстро темнело. Падал мокрый снег, залеплял стекла. В избе еще звучал голос Левитана. Аппетитно запахло вареной картошкой и мясными консервами — хозяйка принесла ужин. Во время ужина к избе подкатил мотоцикл, и мотоциклист вручил капитану Хорину пакет. В пакете был приказ генерала Катукова.
«В населенном пункте Нефедьево, — говорилось в приказе, — сосредоточилась танковая колонна противника в количестве восемнадцати машин. Приказываю колонну уничтожить в 8.00 6 декабря».
— Зовите лейтенанта Гудзя, — распорядился Хорин.
Через двадцать минут лейтенант Гудзь докладывал о своем прибытии. Маленький, худенький, черный, как паровозный кочегар, лейтенант смотрел на своего командира и давнего друга, как смотрит человек, не вовремя оторванный от важного и срочного дела.
— Садись, Паша, ужинать будем.
— И только?
— Не совсем.
За всю неделю первый раз сегодня танк отвели с переднего края. Танку требовался ремонт. И экипаж, забывший, когда последний раз ощущал тепло жилища, менял каток, искореженный снарядом в утренней контратаке.
Лейтенант сел к столу и заскорузлыми пальцами, отвыкшими от масла, взял горячую с треснутой кожурой картошку, не спеша очистил, окунул в глиняную миску, на дне которой блестел растопленный свиной жир. Хорин подвинул карту.
— Вот — Химки, а вот — Нефедьево.
— Вижу. Оно отсюда в семи километрах.
— Точно… Так вот, Паша, в Нефедьеве — немцы. Восемнадцать танков. У нас в батальоне — один. Твой, значит… Уясняешь?
— Уясняю.
— Да ты ешь. У нас картошки целое ведро.
Но есть уже расхотелось.
— Если колонну не раскромсаем, — продолжал Хорин, — завтра она будет в Москве.
— Зачем? — спросил лейтенант и тут же понял никчемность своего вопроса, но командиры вдруг заулыбались: шутка оказалась к месту.
— С колонной нужно покончить утром.
— Как?
— Твоим КВ.
— Вот теперь понятно. Будут боеприпасы?
— Будут! — Хорин показал на незнакомого, в замасленной телогрейке капитана: — Это наш артвооруженец. Он все даст. Правильно я говорю?