Однако сонливость не помешала задуматься о конспирации. Все-таки оставлять учебники по практической магии на чердаке опасно. Мало ли кто может завалиться в гости? И вообще, у нас комиссия на носу.
Так что прежде чем отправиться в кровать, я вытащила стыренные из библиотеки учебники и передала их Кузе. Пусть в пространственном кармане хранятся — целее будут.
И еще одно указание твиру дала…
— Кузь, — несколько смутившись, позвала я.
— А? — отозвался вынырнувший из пространственного кармана «котик».
— Кузь, к нам злые маги едут, — сообщила то, что он и так уже знал. — И я боюсь, что они могут изъявить желание посмотреть, как я живу.
Мой бордовый лис недоуменно повел ушами, и я с тяжким вздохом пояснила:
— Ты можешь сделать так, чтобы никто не догадался, что у меня есть ты? Можешь вернуть часть хлама?
Для твира, который вообще-то является местным аналогом нашего домового, просьба оказалась не очень приятной. Мордочка Кузи мгновенно погрустнела, плюшевые ушки расстроено повисли. Но выбора не было, и мы оба это понимали.
— Могу-у, — понуро протянул «котик».
— И… пока комиссия здесь, тебе придется очень хорошо прятаться, понимаешь?
— Понима-а-аю, — отозвался твир.
Я же бросила тревожный взгляд на зеркало.
— Меня прятать не надо. — Зяба в том же направлении, что и я, мыслил. — Меня точно не засекут.
— Уверен?
— Угу.
На этой оптимистичной ноте я отправилась сначала в душ, потом под одеяло.
Мозг к этому моменту перегрелся настолько, что ни о чем думать не мог. Тем не менее окончательно провалиться в безмятежную тьму мне не удалось. Вернее, сперва была именно она — тьма без сновидений, а вот потом, ближе к утру…
Я осознала себя лежащей на огромной кровати в просторной, незнакомой комнате. Рассмотреть интерьер подробно возможности не было — слишком темно. Единственным источником света здесь была россыпь углей в камине, расположенном слева. Но даже без этого вокруг чувствовалась роскошь. Причем роскошь, возведенная в крайнюю степень.
Зевнув, я откинула заправленное в шелк одеяло — жарко. После чего перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Несмотря на то, что я чувствовала легкую слабость и сонливость, засыпать не собиралась. Ждала.
И вновь присутствовало знакомое раздвоение личности: я — настоящая, и та, другая, которая во сне. У той, другой меня, вопросов не было, а меня настоящую невероятно удивлял тот факт, что постельное белье — белое. Да-да, белое, расшитое белым же шелком.
Глупо, наверное, но это настораживало. Хотя, спрашивается, с чего переживать? И вообще, почему я вдруг решила, что этот сон из числа тех, которые я не люблю, но тем не менее жду?