Последнее требование заключалось в том, что эта женщина должна была приехать немедленно, выехав из Сиднея на Западном экспрессе во вторник, шестнадцатого июня. Ей надо обратиться в адвокатскую контору Бейтса и Хьюстона, которые дадут деньги на проезд, и следовало сойти на разъезде Нандойя.
Лу, конечно же, оказалась единственной претенденткой на это место. Адвокаты встретили ее появление с облегчением, почти не задали вопросов, вручили деньги на проезд и сказали, что оповестят о ее скором прибытии мистера Стивена Брайента из Ридли Хиллз. Наверное, бедная миссис Брайент заболела, или что-нибудь в этом роде, подумала Лу. Может, ждет еще одного ребенка, а может, ей нужна помощь с заочным обучением детей.
Хозяйка, у которой Лу снимала квартиру, просветила ее относительно уроков по почте, которые могут получать дети в отдаленных поселениях, добавив, что, вероятно, матери нужна помощница, которая бы следила за выполнением уроков, пока та будет заниматься другими делами.
Лу понравилась бы такая работа — она уверила себя, что для нее не требуется ничего, кроме здравого смысла, а миссис Брайент может оказаться кем-то вроде Норы: немножко сестрой, немножко матерью, немножко другом. И на этой успокаивающей мысли Лу провалилась в сон.
Ее разбудили скрежет и стук дверей, которые были распахнуты кем-то, раздраженным долгой, полубессонной ночью, проведенной в неудобной позе в неуютной обстановке. Это был мужчина с места напротив — пожилой, коренастый. Он вылез из своего коричневого плаща с поясом и решительно расхаживал взад-вперед по коридору вагона. В предрассветной мгле Лу смогла разглядеть, что на нем габардиновые брюки, спортивная куртка, и тускло поблескивающие бежевые ботинки.
Ну, уж он-то не фермер, решила Лу, хотя их здесь, кажется, не называют фермерами. Фермеры держат коров и кур на маленьких участках плодородных земель вдоль побережья и орошаемых районах, иногда на долевом участии со смешанным хозяйством: овцы, пшеница, фрукты и тому подобное. А людей из глубинки называют скотоводами, или овцеводами, или, самое точное, пасторалистами. Так сообщила Лу ее хозяйка. А хозяйства их называются не фермами, а станциями.
Хозяйка не знала, почему они так называются, но ее брат когда-то работал в мотеле на западе страны, и она могла точно сказать Лу, что он писал ей именно о станциях. Лу ей всегда нравилась, и, глядя на бледное лицо девушки и тревожное напряжение в ее глазах, она догадалась: что-то случилось. Но девушка не откровенничала. Ну, главное, чтобы жильцы платили вовремя, да не принимали по ночам гостей, а разбираться в их личных проблемах — не ее забота. Хозяйка решила, что все дело в каком-нибудь молодом человеке — ведь только неделю назад Лу казалась такой счастливой и беззаботной.