Он исчез, а Ира попробовала одно из двух подсказанных заклинаний, и выбралась из башни, подсвечивая себе под ноги светом, исходящим от открытой ладони. По мере того, как она приближалась к жилой части замка, на нее опять начала наваливаться тоска и боль утраты. Свершившаяся месть совершенно ничего не меняла, и не отменяла того факта, что Ира осталась совершенно одна что в этом мире, что в том.
Райну похоронили совсем недалеко от замка на открытом месте. Небольшой холмик земли присыпали сверху хвоей.
— Надо будет потом здесь что-нибудь посадить, — подумала Ира. — А то как-то пусто.
— Мы не стали обкладывать могилу камнем, — сказал ей Виктор. — Вы говорили что-то такое, но я решил уточнить. У нас просто такое не принято. Зачем придавливать тело камнями? Чаще всего в изголовье ставят небольшую плиту, на которой высекают имя усопшего. Люди побогаче иногда вместо плиты ставят арку. Если хотите, я могу заказать.
— Да, пожалуйста, закажите арку. Вам деньги не нужны?
— Благодарю, миледи, но мы еще и трети от того, что я получил от вашей матери, не потратили. Вам дать отчет?
— Не сейчас. Прошу вас, Виктор, уйдите, я хочу побыть с ней вдвоем.
Управляющий кивнул и ушел, а она опустилась на землю, обняла теплый, нагретый солнцем и пахнущий хвоей холмик, и тихо заплакала, прощаясь с той, которая стала для нее ближе родной матери.
— Почему мы так не ценим то, что имеем? — думала Ира. — А потом горюем о потерянных возможностях. А я ведь ее при жизни так ни разу не приласкала, даже мамой назвала, когда она уже уходила. Какие у нее при этом стали глаза! Как же она, оказывается, этого ждала! А я, как какая-то эгоистка думала только о себе. А ведь знала, что она доживает последние дни, но гнала от себя эти мысли! Папа как-то говорил, что молодые часто не хотят слушать старших и воспринимать их опыт, предпочитая набивать себе синяки и шишки самостоятельно. Свой опыт больше ценится и лучше запоминается, но как же это иногда больно! Это место навсегда останется для меня дорогим. Я буду часто сюда приходить, мама!
Ира прижалась щекой к могиле, потом отстранилась и поднялась с земли. Налетевший ветер взъерошил ей волосы так, как иногда это делала Райна. Вытерев слезы рукавом, девушка прошла с сотню шагов до края вырубки и углубилась в лес. Убедившись, что кругом никого нет, она стянула с себя платье и тщательно выбила его о ствол дерева, стараясь чтобы в нем совсем не осталось черного песка. Одевшись, она сняла туфли и вытрясла песок и из них. Противоядие противоядием, но оставлять эту гадость на своей одежде и обуви было ни к чему. Даже если это уже не опасно ей, может пострадать Лина. Но Страшила все-таки изрядная сволочь! Гад чешуйчатый! Не зря ее Райна предупреждала.