— У меня было мало возможностей поиграть с новым титулом в Оксфорде, — объясняет он.
— Ах, — говорю я с улыбкой, — как досадно! С тобой дурно обращались, бедняжка!
Гэвин улыбается мне с тем же очарованием, что и раньше, словно никуда не уезжал. В его присутствии есть что-то успокаивающее и очень домашнее, словно я вернулась в то время, когда матушка была жива. До сегодняшнего момента я не понимала, как же мне не хватало его.
Гэвин опирается о спинку стула возле стола с напитками.
— Вижу, вы не особо сочувствуете моему затруднительному положению.
— Конечно нет, — говорит Кэтрин. — Ты полон коварства.
— Видишь, как она со мной обращается, Айлиэн? Она сущий дьявол.
— Дьявол? — Я смеюсь и наливаю в чашку немного пунша: у леди Кэссилис даже нет автомата для пунша, как в нормальных семьях. — И это говорит тот, кто мальчишкой подливал нам в чай чернила?!
— Я почти забыла об этом, — улыбается Кэтрин. — Это было подло с твоей стороны.
Гэвин выглядит огорченным.
— Мне исполнилось двенадцать. Вы были девчонками, а значит, совершенно другим видом.
— Я ушла домой с черными зубами!
— Это было самое худшее, — соглашается Кэтрин. — Я весь день не могла улыбаться.
— Ты стала разговаривать намного меньше, а Айлиэн смогла приехать снова, только когда смылись чернила, — весело говорит Гэвин. — Так что, как видишь, цель была достигнута.
— Правда, Гэвин. Ты такой…
— Кэтрин! — рявкает, приближаясь, леди Кэссилис.
Она выглядит строже, чем обычно, и ее губы сжаты в тонкую линию. Она бросает на меня мимолетный ледяной взгляд, который ясно дает понять, что виновной во вчерашней отлучке дочери она считает меня, — и снова сосредоточивает все внимание на Кэтрин.
— Надеюсь, ты не собиралась оскорблять брата.
— Особенно когда он контролирует твое еженедельное содержание, — добавляет Гэвин. — Представь, как ты прогуливаешься мимо всех этих чудесных магазинов без гроша в кармане.
— Ты не посмеешь…
— Гэллоуэй, хватить дразнить ее, — говорит леди Кэссилис. — Ты же не собираешься удерживать содержание своей сестры…
Именно в этот момент Деррик влетает через дверь в бальную залу, счастливый, как никогда. Он парит над моим плечом и наконец ловко приземляется.
Его крылья задевают мою шею, он икает.
— Очаровательная леди. — Он растягивается вдоль моей ключицы. — Я напился — ик! — чудесного, роскошного, прекрасного меда. И это было — ик! — великолепно.
Я едва не застонала вслух.
Гэвин опускает взгляд на Деррика, который сидит у меня на плече. Не может быть, чтобы он видел… Его внимание переключается на пары, которые занимают места в центре залы. Нет, наверное, мне показалось.