— Как вы думаете, что это означает?
— Ну, разумеется, у ворот нашего дома! Муж всегда отправляется в контору ровно в 8.30. И — четверг, мистер Холмс: это ведь завтрашнее утро! Какое бы преступление ни замышлял этот негодяй, оно должно осуществиться завтра. Но вы обязаны появиться там и вмешаться.
Длинные, тонкие пальцы Холмса потянулись к каминной полке, словно мой друг решил взять трубку, но тут же Холмс отвел руку.
— Завтра в 8.30 едва ли будет светло, миссис Кэбплеже.
— Ну, вас это не должно заботить. Вам платят за работу в любую погоду. Но я требую, чтобы вы были там вовремя и в трезвом виде.
— Но, мадам!..
— Боюсь, я не могу уделить вам еще хоть минуту. Если же ваш гонорар окажется слишком большим, просто превысит разумную сумму, — я не стану платить. Всего хорошего, сэр. Всего хорошего!
И дверь закрылась за нашей гостьей.
— Знаете, Уотсон, — заметил Холмс, от злости залившись румянцем, — если бы я не нуждался в подобной загадке, если бы я не нуждался в ней так остро…
Хотя Холмс не закончил фразу, я прекрасно понял и разделил его чувства.
— Холмс, эта леди не может быть шотландкой! Более того, хотя мне и не слишком приятно говорить об этом, но я бы поставил половину годового заработка за то, что она вообще не имеет родственных отношений с Мак-Ри!
— Вы, кажется, немного разгорячились, Уотсон, вам обидно за землю ваших предков. Но я не порицаю вас. Зато рассказы о таких особах, как миссис Кэбплеже, всегда звучат очень забавно. Однако что нам делать с тайной зонтика?
Подойдя к окну, я успел заметить, как белая птица на шляпе нашей гостьи исчезла в извозчичьей карете. Омнибус шоколадного цвета, курсирующий между Бейкер-стрит и Ватерлоо, прогрохотал мимо дома в густеющих сумерках. Пассажиры, занявшие все двенадцать мест наверху, раскрыли зонты, защищаясь от пронизывающего холодного дождя. Не видя внизу ничего, кроме сплошного леса зонтов, я в отчаянии отвернулся от окна.
— Холмс, что же вы будете делать?
— Ну, час несколько поздний для того, чтобы продолжить расследование в самом Хэттон-гардене. Мистеру Джеймсу Кэбплеже, вместе с его глянцевитыми усами и высокочтимым зонтиком, придется подождать до утра.
В общем, утром, не ожидая ничего невероятного, я отправился с Холмсом в Хэппинес-вилл — Хэттон-гарден, в Хайгейте, — и до места мы добрались еще до половины девятого.
Когда мы завтракали при свете газовой лампы, снаружи царила кромешная тьма. Но дождь утих, и небо покрывали легкие прозрачные облака. А к тому моменту, как экипаж доставил нас к дому мистера и миссис Кэбплеже, уже начало едва заметно светать и мы вполне могли различать окружающее.