И если бы вы тогда увидели меня со стороны, то вряд ли бы вы запомнили такое личико: умные, серо-голубые и слегка прищуренные глазки с густыми ресницами, носик, не скажу что уж большой, так, просто носик и все и ротик с красивыми ровными, белыми зубками и губками. Но те, меня выдавали с головой — пухленькими оставались какими-то, как в детстве и были тогда они, как у маленькой девочки, но! Они нравились, Мишке и потому я к ним относилась, благосклонно.…Хотя! Да, что там! Любили бы меня и целовали бы эти, такие пухленькие пока еще, губки девочки да почаще!
Ну, что запомнили? Вот, то-то! И если бы не мое умение рисовать, то меня бы, никто не запомнил! А тут, сам Мамай!
Я все так и сделала, как он просил и потом мне, время от времени, пока Мамай где-то сидел, где-то мыкался или как мне от него и с приветом передавали — чалился, все просили выполнить эскизы — для его братьев-бандитов. А сам Мамай мне, за мое терпение, как он сам сказал, подарил мне.…Так, но об этом перстне я никому, даже маме…
А вот Мамай и Мишка, как-то сразу нашли друг дружку. Видимо — один дополнял таланты другого. То, чего так не доставало Мишке, он нашел в решительности Мамая, а тот, оценил изворотливый ум — Мишки.
Но сначала мы по взрослому, уселись в машину, и нас повезли. Я тогда испытала такую значимость! Еще бы, меня пригласил сам, да и я, выбрала и взяла с собой Мишку и вот мы едем вдвоем, словно муж и жена, так я представляла тогда нашу поездку. А вот куда?
Лопушка (на фене — плохо одетая девушка)
На углу машина внезапно останавливается и в нее садится Мамай.
— Привет… А это…Хорошо! Заедем сначала в офис…
Господи! Офис, машина, все, как в тех заграничных фильмах.… Ведь, тогда ни у кого не было офисов еще, а только конторы, так все говорили о тех подвалах и комнатах. А тут и машина и офис?! Господи, как хорошо! Глянула с вызовом на Мишку. А тот вовсе не разделял моих восторгов, как-то молча, сидел, и обдумывал что-то, глядя в окно…
Машина подъехала и мы следом за ним. Сразу же почувствовалось, что Мамай тут не просто так, а словно хозяин и барин.…Как только вошли, то он, пока я озираюсь, тем, длинноногим и красивым девкам:
— Позови мне Карася и Ваську! Живо! — это он той, красивой, кто в таком коротком платье, что ей и присесть нельзя.
Она стоит перед ним на цырлах и смотрит ему в рот, не в рот, а с благоговением…
— Что стоим? Живо, я сказал! А вы пока, останьтесь тут, мне надо кое — что перетереть на пару минут.…Ну, что стоим, Чита, живо!
— Ну, Евгений Мансурович, я же просила вас… Я не Чита, а я Кончита…