– На этот счет я ни слова не проронил.
– Когда его обсуждают и приводят аргументы Граффа, вы никогда не кривите лицо.
– Ну надо же, теперь ты думаешь, что способен читать по выражению моего лица. Я маори, мое лицо прочесть невозможно.
– Вы лишь наполовину маори, и я изучал вас несколько месяцев.
– Мои мысли ты читать не можешь, даже если бредишь, будто умеешь прочитать выражение моего лица.
– Колонизация – последний оставшийся космический проект, имеющий смысл.
– Со мной не говорили насчет того, чтобы я пилотировал корабль, – заметил Мэйзер. – Для пилота я староват, знаешь ли.
– Будете не пилотом, а командиром корабля.
– Если мне доверят целиться в унитаз, когда я решу помочиться, меня уже можно считать счастливчиком, – сказал Мэйзер. – Мне не доверяют, и мне предстоит идти под суд.
– Но когда суд закончится, от вас им будет не больше пользы, чем от меня. Им придется отправить вас куда-нибудь, как можно дальше, чтобы МФ снова стал безопасным местом для бюрократов.
Мэйзер отвел взгляд и помолчал, но у Эндера возникло ощущение, что старик собирается сказать что-то важное.
– Эндер, а как насчет тебя? – наконец спросил он. – Ты бы полетел?
– В какую-нибудь колонию? – со смехом спросил Эндер. – Мне всего тринадцать. Что толку от меня в колонии? Пахать и сеять? Вы прекрасно знаете мои навыки. В колонии они бесполезны.
Мэйзер издал короткий лающий смешок:
– О как, значит, меня ты отправляешь, но сам не летишь?
– Я вообще никого никуда не отправляю, – заметил Эндер. – А уж себя – тем более.
– Тебе все равно придется заняться в этой жизни чем-нибудь.
Вот наконец оно и прозвучало – невысказанное признание того, что домой Эндеру хода нет. Что ему не суждено жить на Земле обычной жизнью.
Один за другим его товарищи получали приказ лететь домой, и каждый заходил попрощаться перед отлетом. С каждым разом прощание получалось все более неловким, потому что Эндер все сильнее от них отдалялся. Он не проводил с ними время. Если и присоединялся к разговорам, то лишь ненадолго – и никогда не отдавался им целиком.
Такое поведение не было намеренным, просто Эндера не интересовало ни то, чем они занимаются, ни то, о чем говорят. Ребята с головой ушли в учебу, их волновало возвращение на Землю. Чем они займутся по возвращении? Каково будет вновь воссоединяться с семьями после столь долгой разлуки? Сколько денег они получат при увольнении из рядов военных? Какую карьеру избрать? Как изменились их родные?
Ничто из этого не имело отношения к Эндеру. Он не мог притворяться, что у него есть будущее. И меньше всего ему хотелось говорить о том, что по-настоящему занимало его ум. Его бы просто не поняли.