– И он потихоньку рос, – продолжил за нее Эндер, – и стал подростком. И продолжал расти с обычной скоростью, но рост не прекращался. Полагаю, сейчас он уже вымахал…
– …под два метра ростом и прекращать не собирается. Откуда ты знаешь?
– Потому что знаю, кто его родители.
Вирломи резко выдохнула:
– Графф знает, кто его настоящий отец. И он мне не сказал! Как же я могла действовать, если он не дал мне всей информации?
– Простите, что напоминаю, – сказал Эндер, – но в то время вам не слишком доверяли.
– Да, – согласилась она. – Но я думала, раз он сделал меня губернатором, он даст мне… но это в прошлом, все позади.
Эндер задался вопросом, жив ли еще Графф, или его действительно больше нет. Его не было в реестрах адресатов, к которым Эндер имел доступ. И у Эндера не было тех привилегий в использовании ансибля, какие он имел, будучи губернатором колонии. Правда, имелись алгоритмы поиска, просто пока ему не представилось достаточно времени.
– Граф не хотел лишать вас информации. Но он оставил на мое усмотрение, что вам сказать.
– Значит, ты тоже мне не доверяешь? – спросила она.
Тон ее голоса был шутливым, но в глубине пряталась боль.
– Я вас не знаю, – ответил Эндер. – Вы вели войну против моих друзей. Освободили свою страну от вторжения. Но затем сами превратились в мстительного агрессора. Я не знаю, что мне делать с этой информацией. Позвольте мне разобраться и узнать вас лучше.
Тут заговорила Валентина – в первый раз после приветствий:
– А что такого случилось, что вы поспешили уведомить нас, что никому не говорили о прибытии Эндера?
Вирломи повернулась к ней и уважительно произнесла:
– Это часть давней борьбы между мною и Рэндаллом Фирсом.
– Он же еще ребенок?
Вирломи горько рассмеялась:
– Выпускники Боевой школы не считают себя таковыми.
Эндер тоже усмехнулся:
– Справедливо. И как давно продолжается эта борьба?
– К тому времени, как ему стукнуло двенадцать, он уже был не по годам развитым… оратором. Так что старые поселенцы и колонисты неиндийского происхождения, прилетевшие со мною, слушали его затаив дыхание. Поначалу он был их талисманом. А теперь он, скорее, их духовный лидер, их…
– …Вирломи, – закончил Эндер.
– Он сделал себя в некотором роде эквивалентом того, кем индийские колонисты считают меня, да, – сказала она. – Я никогда не заявляла, что я богиня.
– Давайте не будем углубляться в эти старые споры.
– Я просто хочу, чтобы вы знали правду.
– Нет, Вирломи, – вторглась Валентина в их разговор. – Вы намеренно создавали образ богини. А когда люди спрашивали вас, вы не отрицали, разве что отшучивались: «С каких пор богини ходят по земле?», «Почему богиня так часто ошибается?». И самый омерзительный из уклончивых ответов: «А вы как думаете?»