– Твоего отца я ценил больше всех в Боевой школе. И он был лучше меня. Все мы знали это: он был быстрее и умнее меня. Но он всегда был ко мне настроен дружески. В последний момент, когда все выглядело совершенно безнадежным, он знал, что делать. Он практически сказал мне, что делать. И все же позволил действовать самому. Он был щедр. Он был воистину велик. Мое сердце разбилось, когда я услышал о том, что его предало собственное тело. Так же, как твое предаст тебя.
– Его предал Суриявонг, – сказал Ахиллес. – А Джулиан Дельфики убил.
– А твоя мать? – будто не слыша, продолжил Эндер. – Она была моим защитником. Когда меня определили в армию, командир которой меня ненавидел, она была единственной, кто взял меня под крыло. Я на нее полагался, я ей доверял, и она никогда меня не подводила – в тех пределах, в каких это под силу человеку. Когда я узнал, что она и твой отец поженились, я был счастлив. Но потом твой отец умер, и в конце концов она вышла за моего брата.
Осознание едва не ослепило Ахиллеса.
– Петра Арканян? Ты говоришь, что моя мать – Петра Арканян? Ты что, свихнулся? Она же расставила ловушки для моего отца, завлекла его…
– Да брось, Ахиллес, – сказал Эндер. – Уж к шестнадцати-то годам ты наверняка должен был понять, что твоя суррогатная мать – сумасшедшая.
– Она моя мать! – выкрикнул Ахиллес. И потом, запоздало и слабо, произнес: – И она не сумасшедшая.
Все пошло не так. Что он говорит? Что за игру он ведет?
– Ты очень похож на родителей, копия. Больше на отца, чем на мать. Когда я смотрю на тебя, я вижу моего дорогого друга Боба.
– Джулиан Дельфики – не мой отец!
Ахиллес практически ничего не видел от ярости. Сердце бешено колотилось. В точности как было задумано.
Кроме одного. Его ноги словно приросли к земле. Он не нападал на Эндера Виггина. Он просто стоял на месте и внимал.
И в этот самый момент на площадку за компостными контейнерами выбежала Валентина Виггин:
– Вы что делаете? Вы с ума сошли?
– Сумасшествия здесь тоже хватает, – заметил Эндер.
– Уходи отсюда, – сказала она. – Это того не стоит.
– Валентина, ты не знаешь, что делаешь. Если ты каким-то образом вмешаешься, ты меня уничтожишь. Ты меня понимаешь? Я тебе хоть когда-нибудь врал?
– Постоянно.
– Умалчивание – это не ложь, – сказал Эндер.
– Я не позволю этому произойти. Я знаю, что ты задумал.
– При всем уважении, Вэл, ты не знаешь ни черта!
– Эндер, я знаю тебя лучше, чем ты сам себя.
– Но ты не знаешь этого парня, который взял себе имя монстра, потому что уверен, что тот псих был его отцом.
На несколько секунд гнев Ахиллеса рассеялся, но нахлынул снова.