Номинально Эндер является губернатором, но два человека независимо друг от друга предупредили меня, что адмирал Квинси Морган не намерен позволить Эндеру чем-либо руководить. Будь на его месте Питер, тот бы уже организовал заговор с целью устранения Моргана еще до начала полета. Но Эндер в ответ лишь усмехается и говорит: «Подумать только!» Когда я надавила на него, он ответил: «Состязания не будет, если я откажусь принимать в нем участие». А когда надавила еще сильнее, он стал раздраженным и сказал: «Я был рожден для одной войны. Я в ней победил, и на этом все».
Так что я просто разрываюсь. Нужно ли мне заставлять его действовать? Или я должна делать, что он попросит, и все игнорировать? Эндер считает, что я должна либо провести полет в стазисе (и тогда по прибытии мы будем одного возраста, нам будет по пятнадцать), либо – если я останусь бодрствовать – написать историю Боевой школы. Графф пообещал предоставить мне все документы о Боевой школе, хотя я могу получить их из общественных записей, поскольку все они всплыли на военном трибунале.
А сейчас задам философский вопрос: что есть любовь? Значит ли моя любовь к Эндеру, что я должна делать то, что для него хорошо, – даже если он просит меня этого не делать? Или она означает, что я должна делать то, что он попросит, – даже если уверена, что должность номинального губернатора окажется кошмарным опытом?
Дорогие мама и папа, это чем-то напоминает занятия музыкой. Многие взрослые жалуются на свой ужасный опыт – как их заставляли ею заниматься. А другие в то же время высказывают родителям свои претензии: «Почему вы не заставили меня тогда заниматься, чтобы сегодня я мог хорошо играть?»
С любовью,
Валентина
Кому: vwiggin%[email protected]/citizen
От: [email protected]
Тема: Re: Эндер в порядке
Дорогая Валентина!
Твой отец уверен, что тебя заденет, если я скажу, каким шоком для нас стало известие, что один из моих детей не знает всего, сам это признает и даже просит у родителей совета! В последние пять лет вы с Питером сошлись так близко, что почти превратились в близнецов с собственным языком, не известным больше никому. Теперь же, выйдя из-под влияния Питера лишь несколько недель назад, ты снова открыла для себя родителей. Я нахожу это очень приятным, а потому объявляю тебя моим любимым ребенком.
Нас по-прежнему угнетает – мало-помалу разъедает изнутри, – что Эндер не хочет нам писать. Ты не заметила в нем какой-либо злости к нам. Мы не понимаем. Неужели он не знает, что раньше нам было запрещено ему писать? Почему он не читает наши письма сейчас? Или он читает их, а потом сознательно решает не нажимать на кнопку «ответить», чтобы написать хотя бы: «Ваше письмо получено»?