– Она не про это думает. – Притягиваю дочь к себе, обнимаю. – Она хочет, чтобы тебе так легче было.
– Я вчера лежу в кровати, а они разговаривают на кухне. Я стараюсь не заснуть изо всех сил. Думаю, что ты ко мне зайдешь, – говорит она откуда-то из подмышки. – Я же сразу не поняла, что он – это не ты. А ты, то есть он, все не заходит и не заходит. Если бы ты там сидел, ты бы ко мне обязательно зашел, правда?
– Конечно. – Сжимаю дочь, чувствую, как сливаюсь с ней в одно целое. В одно дыхание. В один пульс. – Обязательно зашел бы. Я бы не смог к тебе не зайти.
Уткнувшись в меня, она бубнит что-то про взросление, про маму, про шутку с носом, а я смотрю в небо и заставляю себя думать о том, на какие фигуры похожи рваные, грязно-серые осенние облака. Но это не отвлекает. Не уводит в сторону. Слезы градом катятся по моим щекам, и я уже не могу ничего с этим поделать.
– Пап! Пап, почему ты плачешь? – высвобождается она из моих объятий.
Ветер усиливается. Облака сбиваются в кучу. В этом месиве уже невозможно различить ни одной фигуры.
– И что я ей, вот так, с ходу, начну рассказывать?
Я курю в открытое окно машины, Макс возится в айпаде. Между нами на «торпеде» валяется журнал вроде тех, где на первой странице печатают телепрограмму на неделю, а на второй – глуповатое «интервью номера». Все остальное – гороскопы, рецепты и фотографии «звезд» – как обычно в таких изданиях, кроме заголовка интервью: «Писатель и телеведущий Богданов рассказал нам, сколько времени ушло на то, чтобы вернуть семью».
– И главное, заголовок такой блядский! «Сколько времени ушло» – разве так можно по-русски писать? Вот откуда эти идиоты в редакциях появляются?
– Ты бы лучше не о редакции думал, а о том, что говорить будешь, – меланхолично замечает он.
– А что мне думать? У меня уже все придумано, – раздражаюсь я. – С утра! Я, правда, рассчитывал объясняться с одной, а вышло с другой. Ну ничего, я же справляюсь, правда, Макс?
Он поднимает на меня печальные глаза:
– Ты что от меня хочешь услышать?
– Не знаю. – Беру журнал, листаю, шваркаю его обратно. – Мне вот интересно, у нас в баре «жучки», что ли, стоят? Откуда он мог узнать, что я к Тане поеду сегодня? Почему именно сегодня?
– Тебе же дочь сказала, что это началось четыре дня назад.
– Сука, тварь! – Я зажимаю ладонями виски. – Ублюдок! Может, Кате завтра сказать?
– Завтра или через неделю – значения уже не имеет. Она или уже прочла, или завтра прочтет интервью.
– Как же меня это достало! Что ни день – то исповедь!
– Поехали, Вов? – Макс украдкой смотрит на часы.