– Вот, кстати, и сам Богданов, Серег. Познакомься.
– А, здрасте! – Майор поворачивается в мою сторону. – Значит, из-за вас вся каша заварилась?
– Значит, из-за меня, – зеваю.
– Да, реально, очень на него похож. Практически один в один, – закусывает майор губу.
– Это тот на него похож, а не этот на того, Серег, – поправляет его Макс.
– Ну я так и говорю. – Майор проворачивается задницей на столе. – Чё ты меня путаешь, в натуре?
– А где он? Посмотреть на него можно? – спрашиваю.
– Посмотреть? А чего нет-то? Он в КПЗ сидит, один. Пришлось оттуда всех бомжей и проституток выпустить. Сейчас сержанта позову, он тебя до камеры проводит.
– Ты уверен, что хочешь с ним говорить? – осторожно интересуется Макс.
– А ради чего тогда все это было?
Все выглядит довольно кинематографично. Камера шесть на шесть, неровный квадрат падающего из зарешеченного окна света. Спиной ко мне стоит человек. Я смотрю на него, чуть высунувшись из-за угла. Он не двигается и, кажется, чем-то невероятно увлечен. Например, корявыми, видимо, сделанными ключом надписями на стенах.
– Это ты? – интересуется он будничным тоном, будто я вышел из этой комнаты несколько минут назад и вот-вот должен был вернуться.
– Я, – делаю шаг из-за угла.
Он резко разворачивается на каблуках, за пару широких шагов достигает дверной решетки и хватается руками за прутья, так что я невольно делаю шаг назад. Будто бы сейчас выпрыгнет, просочится между прутьями и сожрет меня. Но вместо этого он всего лишь втягивает ноздрями мой запах.
– Все просчитал, да? Все верно спланировал. Менты купленные, два часа до эфира. Потом меня по левым документам упаковывают, и ты чемпион, да? Хоть чему-то я тебя научил, Вовка, – шепчет он, периодически облизывая обветренные губы, и теперь все выглядит еще более невероятным, чем во время видеоконференции в скайпе. Глядя на него «живьем», понимаешь: он в самом деле точная копия.
– И только один маленький нюанс, одна ма-а-а-аленькая деталь, – он показывает двумя пальцами размер детали, запрокидывает голову назад и заливается тонким смехом, – один телефонный звонок журналисту, и все. И нет у Вовки никакого эфира. Сидит настоящий Вовка теперь в тюрьме, по сфабрикованному обвинению в торговле наркотой. – Он вплотную прислоняется к прутьям так, что его лицо кажется разделенным на квадраты. – Я всегда буду на шаг впереди тебя, Вова. Всегда!
– Ты настоящий стратег, ничего не упускаешь из поля зрения, – хмыкаю, – ни одной детали.
– Не всегда. Я же хотел днями проверить машину. Догадывался, что у такого торчка, как ты, наверняка есть заначка в салоне. Забыл, представляешь? Вот чем оборачивается невнимательность к деталям. – Он делает картинно грустное лицо, поджимает губы. – Это я от тебя подцепил, Вовка. Как триппер. Издержки вхождения в образ, ничего не поделаешь.