— Сегодня этот человек уже не придет, — проговорила она и поднялась. Ее фигура действительно оказалась прекрасной. Тонкая талия, округлые ягодицы, стройные ножки, в меру длинные… Егор почувствовал слабость, сухой язык прилип к гортани. Руки задрожали.
— Я провожу вас… — Он подскочил, пожалуй, слишком поспешно.
Она снова улыбнулась и снисходительно кивнула:
— Что произойдет, если ты обратишься ко мне на «ты»?
— Ваш заказ, — сообщил подлетевший с подносом официант.
— Оставьте его себе, — отрезала она и направилась к выходу. Егор расплатился и поплелся следом.
На улице она подошла к отливающей в свете фонаря бордовой «девятке» и, обернувшись, снова улыбнулась ему:
— Теперь можешь вернуться и поужинать со спокойной совестью. Ты спас меня от всех хулиганов.
— Я думал, что прогулка будет несколько длиннее, — разочарованно протянул он.
— Может быть, в следующий раз, — она взглянула на него, заправив прядь волос за ухо. — Но последнее время мне не везет с симпатичными парнями. Будь ты обладателем большой бородавки на носу или прыщей на щеках, я, может быть, пригласила бы тебя на чашку кофе, а так… — Лера развела руками, словно извиняясь.
— Я обязательно отращу себе что-нибудь в этом роде, — пообещал он, слегка смутившись.
— Не слишком усердствуй с этим, — рассмеялась девушка. — Избыток — тоже недостаток.
Каменев угрюмо пронаблюдал, как девушка нырнула в салон, захлопнула дверцу, завела мотор и, помахав ему напоследок, отъехала от бордюра. Машина быстро скрылась за углом дома.
«Болван, — обругал он себя, — даже телефон не спросил! Валерия… Лера… В Москве тысячи Лер. Если, конечно, ты на самом деле Лера…»
* * *
— Вот возьми, — Глеб протянул ей большой конверт из плотной бумаги. Он кашлянул и поерзал на сиденье, оглядывая темный салон ее машины. — Неуютно у тебя. Терпеть не могу совковые «раскорячки».
Лера посмотрела на него внимательно, словно изучая, и промолчала. Она взяла протянутый конверт, повертела его в свете фонаря, но не стала распечатывать. Глеб сухо рассмеялся.
— Анекдот вспомнил, — как бы извиняясь за неуместное хихиканье, проговорил он. — Штирлиц сел враскорячку. «Раскорячка» поехала.
Девушка даже не улыбнулась.
— Тут все? — тихо спросила она.
— Как и договаривались. — Он мгновенно изобразил обиду, поджав и без того тонкие губы. — Паспорт на имя…
— У меня есть глаза, я прочту сама, — нетерпеливо перебила она его.
Глеб пожал плечами:
— Как знаешь. Кстати, пробивать выездную визу в Штаты теперь труднее. Эти крючкотворы из посольства… А ты просила еще и Шенгенскую поставить, так что… Шенгенская — это Европа, это не США. Мне пришлось кое-кого попросить, ну и заплатить, соответственно…