— Слова добрые, — согласился посадник. — Да только без проверки они. Тебя в здешних местах не знают. Кто таков, откуда и чего может. Потому и не обессудь — особой веры не будет.
— То верно. Бродяг много по миру ходит. Так что, коли будет случай — делом докажу. Кроме того, у меня есть письмо от патриарха Константинопольского к местному архиепископу. Там все сказано о делах моих в Святой Земле. Но прежде ему покажу, а там уж пусть он сам решает, как быть и чему верить.
— Дело хорошее, но ты пока не спеши. Старого архиепископа Вече погнало, а того, что выбрали, еще в силу не вошел. Ему только предстоит в Киев ехать, для хиротонии. Сейчас уже поздно по рекам идти. Потом распутица. Вот, по снегу на санях и пойдет. И вернется не ранее, чем по весне будущей.
— А что, могут отказать в Киеве?
— Этого я не ведаю, но я бы не спешил.
— Все одно с ним нужно встретиться. Поздороваться. Новости из Святой Земли рассказать. А в том, что в Киеве его утвердят, я не сомневаюсь. Зачем митрополиту супротив Вече идти? Никакой пользы, один только вред.
— Дело твое, — пожал плечами посадник.
— Ну, так, что, можно ли в славной Ладоге купить какое подворье купцу православному?
— Отчего же не купить? Вечером заходи. Потолкуем. А я пока поспрашиваю.
2 ноября 1229 год. Новгород
— Желаю здравствовать, Ваше Высокопреосвященство, — поклонился дракон, войдя к архиепископу Новгородскому и Псковскому.
— И тебе доброго здоровья, Максим Петрович, — улыбнувшись, произнес Спиридон. — Шуму от тебя немало.
— Так это в делах торговых неплохо.
— Возможно. Но я рад, что сам зашел. А то уж думал сам к тебе в гости идти.
— Про Святую Землю спрашивать или на диковинку заморскую дивиться?
— Да чего на тебя дивиться? — Усмехнулся архиепископ. — Человек божий, обшит кожей. Ни рогов, ни чешуи. Но ты не обижайся. То шучу я. Однако Святая Земля меня на самом деле волнует намного больше.
— Тогда начну с главного, — с довольным видом произнес Максим и достал из-за пазухи письмо от патриарха. — Вот, от патриарха Германия. Писано в Смирне для действующего архиепископа Новгородского и Псковского. Что конкретно внутри — не ведаю, не вскрывал.
Спиридон чуть пожевал губы, рассматривая письмо, после чего открыл и углубился в чтение, время от времени поглядывая на Максима все более заинтересованным взглядом. Прошло минут пять. Архиепископ раз за разом пробегал по строчкам и время от времени возвращался на уже прочитанные листы.
— Я верю, что ты не читал бумаг… — наконец выдавил из себя священник, отложив бумаги. — Иначе не принес бы мне их.