— Что нам с собой брать?
— Ничего. Мы вас всем обеспечим.
— У меня сын инвалид. Насколько полно компания сможет обеспечить его медициной?
— В полном объеме. Его обследуют наши специалисты, и если это будет возможным — вылечат. У нас достаточно денег. Грубо говоря — деньги для нас не вопрос. Но нам нужен результат. И за него мы готовы платить столько, сколько нужно. Еще вопросы?
— Чем мы там будем заниматься?
— В основном по профилю своей деятельности. Но куда шире. — Василиса Николаевна выдержала паузу, обводя всех взглядом в ожидании вопроса. Но все молчали. Два часа на ознакомление с контрактом под бдительным контролем девушек-ассистенток многое прояснили и в сущности спрашивать было уже нечего. — Итак. Я понимаю, что вы все хотите остаться? Даю вам последний шанс — после принесения присяги пути назад не будет. — Новая пауза продлилась минуту. Никто снова даже не дернулся уйти. — Отлично. Тогда, девочки, раздайте мужчинам листки с присягой. Сразу предупреждаю — она не на русском языке. Это один из древних, ныне мертвых языков. Этакий небольшой кусочек мистики для проверки на готовность к неожиданностям. Каждый из вас встает по очереди и читает ее вслух смотря мне прямо в глаза. Все поняли? Прекрасно. Тогда начнем с вас, — кивнула она сидящему с краю мужчине с седыми волосами и сухим, морщинистым листом, уже получивший лист с текстом.
Он прочитал, совершенно ничего не чувствуя. Потом услышал от этой странной и жуткой эффектной женщины краткий ответ на такой же тарабарщине и вдруг внутри у него что-то щелкнуло. Словно замкнулись наручники. Мужчина сел и минут десять прислушивался к своим ощущениям, не обращая внимания на происходящее рядом, пока не понял то, что переменилось в мире — это было его восприятие Василисы Николаевны. До него дошла простая мысль, обильно переплетенная ужасом, которая заключалось в том, что он просто не может не подчиниться приказу этой женщины или предать ее. И еще… от нее шел такой странный приятный аромат… который, по всей видимости, и вызывал этот эффект.
Через час после начала церемонии присяги в конференц-зал зашла Людмила Прокофьевна — и Аристарх Петрович с удивлением понял, что от нее тоже шел этот странный запах. Мало того — она была старше по рангу Василисы Николаевны? Почему? Он не понимал. Просто чувствовал это.
— Удивлены? — Произнесла Людмила Прокофьевна, видимо понявшая и этот взгляд, и это выражение лица.
— Да. Никогда бы не подумал, что простые слова могут вызвать такие галлюцинации… кстати, а как вы поняли?
— Это не простые слова, а магическая клятва верности нашему дому. Теперь вы не сможете нас предать. Даже если очень захотите. Или как-либо осознанно навредить. Кроме того — никакими пытками из вас не получится выбить сведения, которые не подлежит распространению.